Шесть Царств
Шрифт:
— Маленький паршивец! — сказал Кай. — Ты ничто по сравнению с властью моей Королевы!
— Оставь это Кай. — холодно сказал ему Герда. — Как ты мог пропустить его? И как он преодолел Плато Кошмаров?
— Это сын Никодима моя Королева.
— Правда? Ну что же, это многое объясняет. Так это ты разбил мой алтарь в Мире?
— Да. — сказал Пашка.
— Ну и это ничего. Ты уничтожил старую темницу, и теперь станешь первым гостем новой. Может такой умный и находчивый мальчик как ты, сможет собрать вечность.
Герда слегка хлопнула в ладоши, посреди озера появилось
— Посмотри на себя мальчик. — сказал Герда указывая на зеркало. — Это зеркало откроет тебе себя в совершенно ином свете.
Пашка кивнул и пошел к зеркалу. На секунду он увидел, что в нем отразилась Снежная Королева. В отражении она стала еще прекрасней. Быть может он сможет тоже увидеть себя там красивым. Достойным ее красоты.
Он встал напротив и посмотрел на Кая. И увидел перед собой маленького толстого карлика, а вовсе не красивого мужчину. Этот карлик прятал в складках одежды какой-то секрет, но Пашка опять забыл о нем, когда увидел себя. Сначала он показался себе до боли некрасивым. Толстый нос картошка, глаза, один больше другого, волосы растрепанные наполовину. Его фигура оплыла — он стал толстым. Но вот что-то произошло и Пашка начал меняться. Пожалуй, только волосы не изменили очертаний очень сильно. Просто стали черными и зашевелились на ветру. Прическа а-ля кукушкино гнездо. Но с остальным трансформации произошли кардинальные. Его лицо немного вытянулось и поменяло черты. Он стал очень простым и сложным одновременно, ибо не бывает такой симметрии у людей. Его дубленка штаны и валенки обратились пижамой. Шелковой пижамой. Ноги разулись, а на губах появилась усмешка. На него смотрело он сам, в образе Шелкового Человека. И это почему-то отрезвило его. В отражение опять появилась Герда. Теперь Пашка видел, насколько она проста. Очень проста и понятна. Она просто не любит и не способна любить. И даже себе самой она ненавистна. И поэтому красива. Но эта красота бессмысленна. И может быть даже безобразна.
— Не правда ли ты не слишком красив в этом зеркале, а я наоборот? — спросила Герда, подходя ближе. Она положила ему на плечо руку, и Пашка почувствовал, как к сердцу подваливает ее холод.
— Да. — сказал он решая что ему делать. С другой стороны подошел карлик Кай. Кай, прячущий в складках иглу дикобраза боли! Он наверное не успел ее спрятать, и почему-то не хочет, чтобы Герда ее увидела. Но почему? Впрочем, неважно. Главное — это шанс.
— Но я могу сделать тебя красивей. — продолжила Герда. — Вот так.
Пальчик с длинным тонким ногтем, выкрашенный синим лаком, дотронулся до поверхности зеркала — по нему пробежали три трещины. Кай и Герда протянули руки, и в каждую упало по одному треугольному осколку. На их месте тут же образовались новые, и зеркало снова стало гладким. Пашка стоял между Каем и Гердой, и у каждого в руке по куску зеркала. Они улыбались и Пашка понял, что сейчас будет. Кай стоял настолько близко, что Пашка смог в отражении зеркала различить очертания иглы во внутреннем кармане рубахи.
— Куда хочешь моя Королева? — спросил Кай.
— Я в сердце. — ответила она.
— Да пошли вы! — крикнул Пашка и, повернувшись, вцепился в Кая. Тот попытался его оторвать, но мальчик обхватил его торс и прижался к холодному телу.
Он почувствовал, что Кай, от неожиданности, уронил свой кусок зеркала и тот разбился об лед. Пашка шарил по складкам одежды в поисках… и вот он нащупал. На игле пробка, да еще она спрятана под толстым слоем материи, но Пашка схватил пробку и нажал на другой конец иглы. Кончик прошил пробку и воткнулся в руку.
— Отпусти меня ты маленький… — закричал Кай.
— Нет, он уходит! — разнеслось по залу, и из ушей Пашки и Кая потекла кровь.
— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!! — это принадлежало Пашке.
Боль! Дикая, страшная, всепроникающая, адская, невероятная, нереальная, чудовищная, всесокрушающая, ужасающая, пугающая боль. Она схватила мальчика, закружила по залу, пронесла над Черно-Белым Царством и понесла прочь. Туда в свои мрачные и угрюмые чертоги забвения.
— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!! — разорвал тишину в помещении голос мальчика Пашки.
Он подскочил, не понимая где он, кто он и что он. Но та самая боль, что растерзала его мозг и, наверное, убила, чуть ли не половину нервных окончаний, отступила. Как волны разбиваются о скалы под маяком и отступают с отливом, так ушла и она, оставив за собой пустоту. Но и пустота быстро заполнилась радостью.
— Я смог! — расхохотался Пашка. — Я смог!!!
— Не стоит радоваться победам мальчик. — прозвучал голос с другой стороны фонаря. — Ведь любой триумф так легко превратить в провал.
Из-за фонаря вышла худая фигура старика Кузьмича. Он безразлично смотрел на мальчика светлыми глазами. И вдруг Пашка понял, что там, в Черно-Белом Царстве, эти глаза зальет серебро, и они станут зеркалом.
— Помогите! — заорал мальчик.
— Это бессмысленно сын Никодима. Мы одни в лесу посредине ночи. Вокруг никого нет. Ну или почти никого.
Пашка резко рванул в сторону, но Кузьмич оказался шустрее. Куда как шустрее. Пашка не успел сделать и пары шагов, как сухая рука поймала его, подняла, а потом бросила на пол. Пашка ударился копчиком, из глаз брызнули слезы ненависти.
— Значит ты смог уйти от Королевы. — сказал старик. — Что же, и Никодим теперь на свободе. Я же говорил ей, что надо было его просто убить. Мертвые не причиняют вреда, напротив, иногда они даже полезны. Встань, я хочу тебе кое-что показать.
Пашка продолжил сидеть, но старик опять схватил его за шиворот и поднес к открытому окну. Сразу под ним обрывалась пропасть, и плескалось море. И Пашка увидел страшную и красивую картину. На поверхности моря играли блики от месяца и там же плескались сотни льдин. Закованная в лед бухта треснула, и льдины плавали в ней как кораблики. И на каждой стояла маленькая, окутанная облачком тумана, человекообразная тень. Наверное, их Пашка видел вместе с Кузьмичом сегодня вечером.