Шесть дней

Ключникова Светлана

– Они как обычные люди, приходят и уходят, спешат по своим делам, – пожала плечами я, благодарная доктору за вежливый интерес. – Только некоторые из них могут говорить со мной, большинство слишком подавлены болью близких, чтобы обращать на меня внимание. Хотя есть и такие, которые становятся моими друзьями.

Доктор Каллен смотрел не мигая, и я поняла, что сболтнула лишнее. Пора было уходить.

День третий

Я пыталась зубрить учебник истории, чтобы вытравить мысли об Эдварде Мэйсоне, поиском которого сейчас занимался мой отец, отменив законные выходные. Увы, я не смогла ему помочь: ни я, ни мудрая бабуля Эстер, ни вездесущая Элли ничего нового на этот раз не подсказали. Я читала третий параграф, не видя строк, когда раздался звонок в дверь.

К моему удивлению, на пороге стояла Эсми. Темные круги под глазами не могла скрыть накинутая на голову мокрая от дождя вуаль, руки женщины дрожали. Она чувствовала себя неловко, переминаясь на пороге и нервно сжимая пальцами небольшой клатч.

– Карлайл посоветовал мне выслушать тебя, – с едва заметным раздражением произнесла миссис Эвенсон, усилием заставляя себя перешагнуть порог нашего скромного с Чарли дома. – Только из уважения к нему, девочка, – добавила Эсми строго. – А шериф Свон здесь?

– Он еще на работе, – успокоила я, и миссис Эвенсон тут же почувствовала себя лучше. Расправила плечи и с достоинством прошла в гостиную, где я предложила ей устроиться на диване. Но Эсми предпочла сесть на высокий кухонный стул.

Тревожно оглядывая маленький зал с ламповым телевизором и старой мебелью, Эсми оценивала обстановку так, будто ожидала увидеть тут приют ведьмы и была весьма разочарована. Вот так устроены люди: не верят в сверхъестественное, но если обращаются за помощью, то им тут же подавай неопровержимые доказательства. Я могла бы сказать, что Эсми заняла любимый стул Элли, на котором та любила, скрестив ноги, без умолку болтать, что бабуля Эстер, отложив вязание, прищурившись подслеповатыми глазами, буравит Эсми ответным оценивающим взглядом, а Марла, скрестив руки на груди, наблюдает из гостиной. Но тогда бы женщина убежала с криками, предложив Карлайлу сдать меня в дурку.

– Итак, Белла Свон, – начала Эсми, удовлетворившись (или не очень) осмотром. Ее голос укрепился, из нервного и недоверчивого превратившись в принципиальный. – Что ты можешь рассказать мне об Эдварде? Не смей врать! Твои одноклассники Лорен Мэллори и Майкл Ньютон дали показания: они видели, как вы вместе с ним скрылись за стеной школьного корпуса возле парковки! И больше моего сына с тех пор, – лицо женщины посерело, – никто не видел!

– Ого, – прошептала я, потрясенная до глубины души тем, как жестоко недруги оклеветали меня.

В голове тут же выстроилась еще одна теория исчезновения парня, и на этот раз виновной была его компания. Могли ли Лорен, Майк и другие заметить сочувствие Эдварда ко мне и каким-либо образом проучить?

–

Что ж, я не стану оправдываться, – тихо сказала я, выдерживая пристальный взгляд несчастной матери. – Просто посмотрите на меня и подумайте: кто я, чтобы Эдвард захотел со мной поговорить, тем более наедине?

Эсми поджала губы, удовлетворившись моим объяснением: очевидно, она была настолько невысокого мнения обо мне (как и все), что мои слова тут же ее убедили.

– Итак, ты можешь что-то рассказать мне о сыне? – голос Эсми надломился, выпуская наружу боль взамен напускной строгости. – Он жив? Где он? Почему ты не подскажешь шерифу, где его искать? Ведь каждая секунда на счету! Он сильно пострадал?

– Стойте, стойте, – прервала я поток вопросов, поднимая руку. – Я вам не ясновидящая. Иначе работа полиции была бы не нужна, согласитесь. Я всего лишь вижу призраков некогда умерших людей. Конечно, если они находятся где-то рядом…

В глазах миссис Эвенсон отразился глубокий страх. А пальцы сильнее сжали ручку клатча.

– Так ты его видишь?.. – потерянно всхлипнула женщина, наклонившись ко мне. – Мой мальчик мертв, да?

Я хотела бы обнадежить миссис Эвенсон, так же как Карлайла, но язык прирос к нёбу: за ее спиной, прислонившись к дверному проему и с болью глядя на мать, стоял Эдвард. Вот его взор медленно повернулся ко мне: глаза расширились от изумления, а скрещенные руки упали по швам. Губы чуть раздвинулись в шоке. Он сделал шаг в гостиную, а когда я, сглотнув горький колючий ком, открыла рот, чтобы сообщить Эсми ужасную весть, яростно замотал головой, показывая жестами, чтобы я ни в коем случае не делала этого. Я читала по губам: «Не смей говорить ей о моей смерти, Свон!»

Я так и застыла с открытым ртом, пока меня не окликнула Эсми:

– Белла?.. Ты что?..

– Я… – Эдвард продолжал отчаянно жестикулировать, не давая мне сосредоточиться. И я решила уважить его решение, Эсми действительно была не готова услышать правду. Я бы разбила ей сердце, тем более она все равно бы мне не поверила. – Простите, нет, я не вижу его. Возможно, – так тяжело было лгать, – он еще жив.

Эсми, явно не ожидавшая такого ответа, перестала дышать. И через секунду на ее лице отразилось облегчение, слезы заблестели в измученных глазах.

– Полагаю, ты больше ничего не сможешь мне сообщить? – поднялась она устало.

– Если что-то изменится, я вам позвоню.

Эсми кивнула, торопливо направляясь к двери с видом человека, который лишь убедился в отсутствии у меня какого-либо дара и получил подтверждение бессмысленности обращения ко мне.

– Надеюсь, ты используешь свои силы во благо и поможешь найти моего мальчика, – сказала напоследок она.

<