Шесть лет спустя

Мистеру Майарана

Покинув кафе, я остановилась в метрах десяти от входа и в тысячный раз набрала Пашкин номер. Но, как и раньше, он не отвечал на звонки, хотя я была уверена, что прекрасно знал, кто и зачем звонит.

«Ну ты и козёл, Нестеров! Я тут места себе не нахожу! Что у тебя случилось?!»

Я закусила губу, когда увидела, как значок о прочтении сообщения сменил цвет. Стало обидно до слёз. Я не знала, что думать. Я не знала, что делать, ведь его родители в мой последний визит ясно дали понять, что он наказан

на две недели и не сможет видеться со мной, пока не исправится или не осознает, что натворил. К слову, что натворил, они тоже не сообщили.

Бросив телефон в карман, я сложила руки и закусила ноготь на большом пальце. Давняя привычка помогала успокоиться и не сделать неверных шагов. И хоть я и не понимала мотивов Нестерова, но это вовсе не значило, что он так внезапно решил прекратить со мной всякое общение. Да и с какой бы стати?

– У тебя проблемы, крошка? – донёсся до меня хулиганский голос.

Я резко обернулась и едва не грохнулась, запутавшись в ногах. Равновесие удержала, а вот возмущение – нет.

– Я тебе не крошка, Стужев!

Парень улыбнулся и сунул пальцы во внутренний карман джинсовки, выудив оттуда пачку известной марки.

– Без обид, Савельева. Я по привычке.

Он достал сигарету, сунул её в губы и чиркнул зажигалкой, после чего с нескрываемым наслаждением затянулся. Я же поморщилась, когда он выдохнул густую струю дыма. Никогда не понимала этого стремления парней самоубиться раньше других за счёт никотиновой зависимости. Пашка не курил, чем вызывал моё уважение. Остальные же одноклассники дымили за школой каждую перемену.

– Отвыкай, Стужев! – я выдернула сигарету у него из губ, не боясь обжечься. – Никогда не кури при мне. Ненавижу запах сигарет!

Под озадаченным взглядом я демонстративно выбросила концентрированный яд и, не оборачиваясь, отправилась в туалет кафе, чтобы тщательно вымыть руки и избавиться от тошнотворного аромата.

Когда вернулась к столику, Яр сидел с очень задумчивым видом и крутил в руках телефон.

– Не подумай ничего плохого, Алис, но я бы хотел сменить место. Желательно выбраться на свежий воздух. У меня голова здесь раскалывается.

Я внимательно посмотрела в голубые глаза. Ещё пару минут назад он выглядел вполне себе здоровым.

– Так, может, закончим на сегодня? – без всякого умысла спросила я.

И я ожидала, что хулиган только порадуется, но, к моему удивлению, он покачал головой и снова улыбнулся.

– «Каждый день по три часа, Стужев. Не захочешь – будешь сам всё учить!» – процитировал он меня же. – Так что мы просто сменим немного обстановку, согласна?

Против я точно не была. У самой мозги набекрень от переживаний, так что по-волчьи выть хотелось.

Ярослав вёл меня по одной из центральных улиц ровно до тех пор, пока

мы не пришли на набережную. Я была уже готова занять ближайшую скамью, но Яр повёл меня к самому мосту, а оттуда – вниз по лесенкам прямиком к воде.

– Что, здесь? Стужев, я не пойду дальше!

Хулиган рассмеялся, взял меня за руку и потащил вперёд. Надо признаться, я сначала вообще не понимала, что происходит, и надумала невесть чего, но быстро пришла в себя, когда увидела небольшую беседку по другую сторону моста и родник в нескольких метрах от неё.

– Тут точно будет удобно! – громко сообщили мне и повели внутрь. – Родником почти не пользуются, а мелюзга тусит на спортплощадке на следующей улице.

У меня в ушах очень громко стучал пульс.

Тук-тук, тук-тук, тук-тук.

Я смотрела на свою узкую ладонь, обхваченную длинными пальцами блондина, и не понимала, что со мной происходит. Да чего там! Я его даже не слышала! Стояла посреди беседки как громом поражённая и смотрела на наши руки, пытаясь осознать такую простую мелочь, как контакт с мальчишками.

Я знаю одноклассников больше десяти лет. За это время ни разу никто, кроме Нестерова, не брал меня так за руку. Первое время ещё дёргали за косички или кидались бумажками, но по мере взросления всё больше обращали внимание на Солнцеву и Бантееву. С ними и под ручку ходили, и за ручку, и даже в обнимку. Меня так мог трогать только Пашка. Приобнять, пощекотать, потащить куда-то за руку. Но в этом случае я точно знала, что это дружба, а тут…

– Савельева, ты чего? – хулиган помахал перед моим лицом свободной рукой. – Зависла, что ли?

– Стужев, – сипло позвала я, отняв руку из его хвата и заглянув в голубые глаза, – что тебе нужно от меня, а?

Усмехнулся красиво, как обычно это делал, чуть прищурившись.

– Савельева, ты в своём уме? Что мне от тебя может быть нужно?

Я понимала его. Понимала, но, блин, всё равно сделалось обидно!

Отвернулась и подошла к лавке, чтобы поставить на неё сумку и достать учебник по алгебре. Дурацкий замок снова заело, и мне пришлось дёргать его, стараясь не выдать нервозности.

– Алис, ты обиделась, что ли?

– Вовсе нет, – ответила ровным голосом. – Садись, я сейчас. Только разделаюсь с этой…

На пол звонко шлёпнулась половинка собачки, вторая же упала в сумку.

Глубоко вдохнув, я села на скамью, сняла очки и устало потёрла глаза, стараясь не думать о том, что новую сумку купить мне ещё не скоро случится. Мама только-только выписалась из больницы, и все деньги, которых и так едва хватало, уходили на препараты.

Мне вдруг резко захотелось расплакаться. Но рядом был не Пашка, а школьный хулиган, которому демонстрировать свою слабость было ни к чему.