Шесть нолей

Ловелл Л. П.

Престон накрывает меня своим ртом, и я вздрагиваю.

– Не двигайся, - предупреждает он, выгибая бровь. Я очень стараюсь оставаться на месте, когда его язык вновь скользит по моему опухшему клитору.

Тобиас впивается в меня своим пронзительным взглядом, сжимая в руке член и хватая Престона за задницу. Одним сильным толчком он врезается в него, и Престон закрывает глаза и издает протяжный стон, который легкой вибрацией отдается в моей чувствительной киске. В ответ из меня тоже вырывается стон.

Престон вырисовывает круги языком, и я чувствую, что вновь близка, балансируя на грани, с силой цепляясь пальцами за край стола, в желании подождать их. Я хочу утопать

в этом похотливом трансе, разделяя момент близости вместе с этими двумя мужчинами. Престон сжимает в кулаке свой собственный член, усердно надрачивая, пока Тобиас вбивается в него. Его язык начинает двигаться быстрее, жестче, соответствуя и вторя каждому толчку Тобиаса, и затем я чувствую, как он горячей струей кончает на меня, и отпускаю себя. То, как они способны унизить меня, заставляя почувствовать себя богиней, оставляет меня уязвимой и открытой перед ними самым трагическим способом из всех. Я чувствую себя полностью использованной, оскверненной и наслаждающейся всем этим. Я жажду этого. Я существую для этого. Они - мой наркотик. Мой порок. И все, чего я хочу, - это принадлежать им.

Протяжный стон вырывается из груди Тобиаса, прежде чем он замирает. Отстранившись, Тобиас встает рядом со мной, проводя пальцами по моим волосам.

– Во всем мире, Элла, ты мой единственный ягненок, - и на этом он оставляет нас с Престоном, использованных и обнаженных на балконе.

Глава 2

Я вхожу на кухню, одетая в блузку и юбку-карандаш, которые мне приказал надеть Тобиас. Само собой, никакого лифчика. Тобиас и Престон уставились на меня, их голодные и темные взгляды скользят по моему телу.

– Тобиас, почему наши секретарши не выглядят так же? – с усмешкой спрашивает Престон.

Кривая улыбка растягивается на губах Тобиаса, прежде чем его взгляд медленно перемещается от меня к лежащему перед ним документу.

– В таком случае ты бы совсем перестал работать.

Престон протягивает мне чашку кофе. Его бледно-серая рубашка расстегнута на пару пуговиц, а светлые волосы собраны в его обычный небрежный пучок. Я бы сказала, что он был отражением света для тьмы Тобиаса, но это было бы неправдой, потому что все в Престоне – ложь. Его красивое лицо, улыбка, которая обманчиво заставляет чувствовать себя в безопасности... По крайней мере, Тобиас выглядит темным и опасны, каким он и является на самом деле). Престон же - волк в костюме от Версаче, и все же я ему доверяю. Вчера, когда я плакала, он обнял меня и снова собрал воедино. А затем, когда я почувствовала себя в отчаянии и неспособной ничего изменить, ощутила себя абсолютно беспомощной, они вложили пистолет в мою руку. Они превратили меня в убийцу. Я подарила тому мальчику справедливость. Я прикончила убийцу, и это было правильным решением? Они знали, что я нуждаюсь в большем, чем способна сделать самостоятельно. Мне просто нужно было отпустить себя. Мне нужно было увидеть, что в самых мрачных действиях есть свет. Я была права. Я поступила правильно.

Я беру чашку кофе у Престона. Обычно Тобиас покидает кухню почти сразу, как заканчивает с кофе, будто он выше всех этих обыденных вещей, но сегодня он остается. И поэтому, вместо того чтобы сидеть с Престоном, я занимаю место рядом с Тобиасом. Престон прислоняется к стойке напротив меня, его губы растягиваются в понимающей улыбке. Откашливаясь, он обходит стойку и проводит рукой по моей талии.

– Ах, как я буду скучать по нашему утреннему кофе, Элла, - он целует меня в шею, и я сглатываю. Я поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Тобиасом. Что он имеет в виду под этим? Они покидают меня? Я проиграла? Я думала,

что в ту ночь на мосту мы заключили сделку: прыгнуть или остаться с ними навсегда. Я хочу быть с ними навсегда. Это может быть глупо, извращено и неправильно, но если я останусь с ними, тогда все сомнения перестанут что-либо значить, потому что этот мир - их мир - является тем, в котором нормальность и здравомыслие... не имеют значения. Он сказал, что я его ягненок, но что если все это часть игры?

Престон выходит из комнаты, и Тобиас протягивает ко мне руку, касаясь пальцем подбородка.

– Всегда так много вопросов, - говорит он, прищурившись.

– Я...

– Я вижу их в твоих глазах, ягненок. В конце концов, глаза - это зеркало души, - он проводит большим пальцем по моей нижней губе, заставляя меня замолчать, прежде чем наклониться и поцеловать меня в щеку. – Я тоже буду по тебе скучать...
– он поднимается со стула, и меня начинает накрывать паникой. Они собираются бросить меня. Как глупо с моей стороны было верить, что все происходящее может быть чем угодно, кроме игры.
– Давай, ягненок, - зовет он меня.
– У нас есть работа.

Настал шестой день. Кого они заставят меня убить сегодня? В конце концов, разве это не игра? Мерзкая игра в русскую рулетку, где я исполняю роль заряженного пистолета?

Всю поездку в офис Тобиаса я переполнена беспокойством. Мне казалось, они хотят меня, но что если мое желание - это игра? И я уже совершала поступки, которые без их присутствия рядом со мной могли бы казаться ужасными и непростительными. Нас высаживают у бокового входа, и, в отличие от других случаев, когда я приходила сюда, мы не проходим через главный, а вместо этого используем боковые двери.

К тому времени, как они заводят меня в офис, я чувствую, что меня тошнит.

– Присаживайся, - говорит Тобиас.

Престон подходит к столу, берет большую пачку файлов и подносит их ко мне, кладет их на колени.

– Выбери один, - он улыбается, прежде чем взглянуть на Тобиаса.

Я пролистываю папку. На каждый файл нанесено имя женщины. Я открываю первый: Мелисса Томпсон. Внутри фото. Резюме. И заметки. Заметки о том, что она любит. Где она ест. И красными чернилами обведены слова: «Семья мертва. В полном одиночестве. Безработная. Нет перспектив».

Я тяжело сглатываю, позволяя пальцам задержаться на чистой белой бумаге. Это все кандидатуры на мою замену?

– Выбери одну, - нетерпеливо повторяет Тобиас. Я передаю ему файл Мелиссы, и ничего не могу с собой поделать. Я представляю, как будут смотреться ее темные волосы, зажатые в руке Тобиаса, и ее раскрытые губы, когда Престон заставит ее кончить. Я сглатываю противный вкус ревности, пробивающийся мне в горло. Так это все? Я для них игрушка, не более чем развлечение, и все, что они говорят, - дешевая ложь.

– Ты даже не посмотрела остальных, - полные губы Тобиаса сжимаются в недовольстве.

– Ты сказал мне выбрать, - я встаю, скрестив руки на груди.
– Я выбрала.

Тобиас выгибает бровь и толкает папку в мою сторону.

– Сделай выбор. Посмотри все файлы и выбери женщину, которая, по твоему мнению, лучше тебя.

Мое настроение резко меняется в ответ на его жестокость. Мне больно, и я злюсь. Он творил ужасные вещи со мной, но это кажется самой худшей из всех.

– Они все будут лучше меня, - выдавливаю я сквозь стиснутые зубы. Они будут, потому что не попадут в такую ловушку, как я. Они могут принять участие в игре, могут выиграть или проиграть, но они не отдадут свои сердца монстрам, потому что кто бы вообще решился на такое? Только по-настоящему одинокая отчаянная девушка. Такая как я.