Шесть серых гусей

Кулонж Анри

— Простите, не понял.

Лебле рассмеялся:

— Это выражение, означающее: играете ли вы в карты? Я рассчитываю на то, что вы поужинаете с нами в столовке, а генерал любит сыграть партию перед сном, как бы ни шли дела на фронте. В награду за обед вы будете четвертым, потому что, не скрою, нам нужен кто-нибудь новенький.

— Слово «столовка» мне известно, как, впрочем, и всем офицерам союзников! Благодарю вас за приглашение, но в том, что касается карт, боюсь, вынужден буду вас разочаровать, потому что совсем не играю, — сказал он смущенно. — По правде говоря, я вообще ни в одну игру играть не умею.

— Господин капитан, телеграмма из Сант-Элиа, отправлена в шестнадцать сорок, — неожиданно прервал их капрал.

Лебле взял бланк дрожащей рукой и прочел вслух:

— «We are starting the party».

— Начинаем вечеринку, — перевел Пол глухим голосом. — Вот оно, написано черным по белому. И в каких выражениях! Всегда надеешься, что в последний момент разум восторжествует, и вот…

Он сел на табурет, чувствуя себя подавленным. Неожиданно навалилось все: запланированное и неизбежное разрушение аббатства, осознание угрожавшей Сабине беды… Он не думал, что она так велика, и считал, что девушка служит в окружении генерала и находится в относительной безопасности. Ему вдруг захотелось поскорее закончить разговор с генералом и пойти к ней, но при мысли об их встрече в его душу закралась смутная тревога. В этот момент в дверях опять показался капрал.

— Два новых сообщения, господин капитан, — объявил он, помахивая листками бумаги.

— Дай сюда, — нетерпеливо сказал Лебле. — Посмотрим… Это из Презенцано: «Завтра утром ожидается улучшение погоды». Спасибо за информацию! Другое — с КП Макинтайра в Сант-Элиа: «Гражданское население предупреждено в срок».

— В срок! — воскликнул человек, появившийся в дверях. — Я что, пришел сюда для того, чтобы выслушивать весь этот вздор?

Офицеры замерли по стойке «смирно». В комнату вошел генерал Жюэн в сопровождении пехотного полковника в полевой форме. На голове у генерала красовалась простая пилотка.

— Прескот, офицер Службы охраны памятников при штабе Пятой армии, — представился Пол.

— Я знаю, кто вы, Прескот, — ответил генерал добродушно. — Лейтенант Обрио, которая до недавнего времени была моими ушами и голосом, когда приходилось изъясняться на английском, рассказывала мне о ваших усилиях, которые никто не желает принимать всерьез…

— Я пытался спасти почтенное аббатство, — ответил Пол. — Но безуспешно, вынужден признать.

Жюэн с минуту задумчиво его разглядывал.

— Расскажите мне о вашей беседе с генералом Макинтайром, — сказал он.

— Можно, конечно, назвать это беседой, господин генерал. Хотя скорее это была…

— Расскажите мне об этом. Благодарю вас, Линарес, — обратился он к полковнику. — Я покажу капитану Прескоту мой мобильный КП; это одна из немногих вещей, которые приносят мне удовлетворение. Встретимся за ужином.

Пол поймал ободряющий взгляд капитана Лебле и двинулся вслед за генералом. Последний вывел его из здания фермы через потайную дверь. А на другой стороне заснеженной площадки пехотинец уже раскладывал лестницу, по которой им предстояло подняться во внушительного вида автомобиль. Пол последовал за генералом в его жилище.

— Таких машин только три, — пояснил Жюэн, поднимаясь по лесенке. — У Кларка, у Александера и у меня.

Он был похож на ребенка, радующегося новой игрушке.

— Посмотрите, у меня здесь спальня-кабинет с походной кроватью, платяным шкафом и запирающимися на замок сундуками, а работать я могу за откидным столом. У меня есть туалет, и все это сооружение стоит высоко над землей, что помогает избежать сырости. У Наполеона при Аустерлице таких удобств не было.

— Перед войной мне довелось побывать в Мальмезоне 111 . Я видел там походную палатку императора и позолоченные приборы. Совсем не плохо!

111

Город недалеко от Парижа, где находится замок, в котором жил Наполеон Бонапарт в свою бытность первым консулом и музей Наполеона.

Пол постарался придать разговору некоторую живость. Генерал в ответ тепло рассмеялся. Пол чувствовал себя все более уверенно, потому что его французский звучал прекрасно. «Надо будет попытаться ввернуть в разговор несколько стихотворных строк, чтобы потом похвастаться перед Маркизе», — подумал он.

— Господин генерал, капитан Лебле просил меня составить вам компанию в карты. Мне жаль, но я вынужден отказаться, потому что никогда в жизни к ним не притрагивался… Я знаю, это пробел в моем образовании, но…

— В любом случае, дорогой друг, у вас сегодня не то настроение, — заметил Жюэн, знаком предлагая Полу занять место напротив себя. — Мне же игра помогает снять напряжение даже в такой вечер, как этот, когда я не могу повлиять на реализацию плана, которого не одобряю. К счастью, так бывает не всегда…

— Конечно, господин генерал! Подвиги Французского экспедиционного корпуса в Монна-Казале и при Бельведере вызвали восторг в Неаполе. Вы вернули надежду всей армии именно тогда, когда всем казалось, что мы топчемся на месте.

Генерал кивал.

— Это было делом чести, — прошептал он, чувствуя доверие к собеседнику. — Нам надо было заставить считаться с собой, и мы дорого заплатили за это. Вы, наверное, не знаете, что, когда тридцатого ноября я прилетел в Каподичино, на аэродроме меня никто, понимаете, никто не встретил. Несмотря на наши победы в Тунисе, нас не принимали всерьез… Взятие Бельведере — свидетельство храбрости и героизма наших солдат, и эта победа позволила нам доказать союзникам нашу состоятельность. Плохо то, что победа наша окажется напрасной, если мы не будем продолжать обходной маневр, который я предложил Кларку и который избавит нас от необходимости биться об укрепления у Монтекассино и неделями топтаться перед непреодолимыми препятствиями.

Хотя Жюэн старался говорить медленно, чтобы его поняли наверняка, и делал паузы между фразами, Полу было трудно следить за разговором и не упускать ничего из того, что говорил генерал. Сомнений не было — генерал хотел посредством дружеской беседы с глазу на глаз передать свое сообщение другим путем, нежели те, которыми он обычно пользовался. Поэтому Пол решил записать некоторые фразы.

— Такая стратегия позволила бы не только избежать смертельной головоломки, которую задал нам Кассино, но и развить успех, не дав противнику времени на реорганизацию «линии Густава»! Надо было только идти прямо через горы, через перевалы на Терелле и Атину, а оттуда вторгнуться в долину Мельфы и захватить Арче 112 … Атина — это перекресток, от которого расходятся все транспортные пути… Дорога на Рим была бы нам открыта, а враг атакован с тыла… Но я утомил вас, мой мальчик, рассказом о передвижении армий, — добавил генерал ласково.

112

Город на холме, возвышающемся над долиной р. Лири в среднем ее течении.