Шесть серых гусей
Шрифт:
— Ты на ногах не стоишь, а еще бегаешь! — воскликнул он. — Ты можешь упасть! Хорошо, слушай…
«Как мы будем страдать через год, через век?» Произношение хорошее? А стихи подходят?
Ему показалось, что она сделала вид, что не расслышала, чтобы избавиться от необходимости отвечать.
— Почему ты ничего не рассказываешь мне об аббатстве? — укоризненно спросила она, словно желая сменить тему. — Что будет с ним?
— Аббатство? «Там будет веселая вечеринка», как они говорят. Ты со своими генералами будешь завтра при этом присутствовать, а я уеду куда подальше…
— Ты забываешь, что я буду рядом с ней, — прошептала Сабина. — А как твой пропавший друг? Ты и о нем мне ничего не сказал…
Ему показалось, что она снова ищет общую тему для разговора, которая могла бы сблизить их, словно понимая, что может потерять его навсегда. «Ты не захотела распутывать эту историю вместе со мной», — с горечью подумал Пол.
— Представь себе, сегодня я встретился с ним… Это было видение… Можно сказать, призрак.
Она непонимающе взглянула на него и повторила:
— Призрак? Мы что, мало их повидали в ту ночь?
Он не ответил и включил зажигание. Она вздрогнула от шума мотора, понимая, что свершилось непоправимое.
— А гуси? — крикнула она, словно используя последнюю возможность его задержать. — Серые гуси, которые так тебя занимали?
Он пожал плечами и нажал на газ, потом почувствовал, как она, сняв его куртку, набросила ему на плечи. Выезжая с фермы, он оглянулся, чтобы в последний раз ее увидеть. Она немного постояла, ссутулившись и прикрыв руками грудь — сокровище, которое теперь предназначалось не ему, — неотрывно глядя в землю, и неверной походкой пошла назад, в коровник, и скоро ее фигурка стала такой же размытой и едва различимой на фоне камней, как фигура Ларри на фотографии.
10
15 февраля, полночь
— Источник совсем близко, там, внизу, — прошептал Феличе. — Да не шумите вы так, черт побери!
— Ось скрипит, надо было смазать ее как следует, — откликнулся человек, держащий оглоблю тележки, на которой стояла цистерна.
— Очень своевременное замечание, особенно когда вокруг нас полно всяких непонятных типов.
Омытые дождем скалы, окаймлявшие тропинку, казались в темноте прозрачными. Дорожка была такой узкой, что время от времени приходилось приподнимать колеса, чтобы они не соскользнули с размокшей обочины в пропасть. Они прошли мимо изувеченной снарядами оливковой рощи: от деревьев остались одни обрубки. Внезапно цистерна наклонилась, и оглобля вырвалась у него из рук.
— Как тебя зовут? — спросил второй носильщик, идущий бок о бок с ним.
— Пьетро.
— Так вот, Пьетро, было бы неплохо, если бы занялся делом. Если ты не можешь удержать пустую цистерну, то что будет потом!
Он почувствовал на себе его осуждающий взгляд.
— Откуда ты взялся? — спросил тот.
— С чего это ты решил задавать мне вопросы?
— Ты говоришь по-итальянски, как янки.
— А я и есть янки, представь себе! Ты слышал когда-нибудь об итальянцах в США и об их делишках? Вот так-то. Тащи цистерну и помалкивай.
— На обратном пути придется взяться за нее вшестером, — проворчал Пьетро.
«Парень прав: даже пустая бочка весит больше, чем портшез Креспи с трупом Амброджио, — подумал он. — Зря я предложил свою помощь».
Справа послышался шум падающей воды. Они осторожно подошли, а рослый человек, присоединившийся к ним перед самым выходом, напоминавший «скотовода в Лациуме», из «Георгик» 116 , отделился от группы и начал спускаться, чтобы не дать цистерне стукнуться об ограду источника, который, казалось, был врезан в стену заброшенного дома. С навеса слетела черепица, и стропила образовали на фоне неба живописный и беспорядочный узор, что свойственно всем неаполитанским сооружениям. Летом здесь, должно быть, очаровательно, подумал он. Прачки и кипарисы, отражающиеся в воде узкого бассейна. А сейчас Феличе разворачивал длинный шланг, похожий на какого-то легендарного дракона, спящего на берегу Стикса. Он на ощупь отыскал водосток и присоединил к нему шланг. Цистерна начала наполняться, вода заурчала и забулькала так громко, что, казалось, звук этот слышно за несколько километров. Потом шум стал более ритмичным, свежим, почти радостным, словно вода, бившая из источника, была символом новой крови, готовой напоить темную толпу жаждущих беженцев, оставшихся там, наверху. Но его радостное настроение испортили раздавшиеся поблизости голоса.
116
Дидактическая поэма великого римского поэта Публия Вергилия Марона (70 г. до н.э. — 19 г. до н.э.).
— Что тут происходит? Кто вы? — спросили по-английски. Феличе тут же начал размахивать белым флагом, который он должен был достать в случае нежелательной встречи.
— Итальянцы, — крикнул он. — Беженцы из аббатства! Он повернулся к своему спутнику и попытался вытолкнуть его вперед:
— Ты, кажется, знаешь английский, поговори с ними!
— Ни за что, они начнут выяснять, что я здесь делаю…
К счастью, солдаты и без его помощи все поняли. Облегченно вздохнув, Феличе ухватился за оглоблю.
— Почему ты не захотел с ними разговаривать? — не унимался он. — Тебе есть что скрывать?
— Вероятно.
Он ответил таким тоном, что Феличе отстал. Цистерна была полна до краев, но самое трудное было еще впереди, и он понял, наверное, что сейчас не стоит тратить силы на ссору. Тот, кто называл себя Пьетро, с трудом заткнул цистерну, и они вшестером начали толкать ее наверх. Перед ними в вышине, как во сне, на фоне светлого ночного неба возвышалась тяжелая громада аббатства. Как она была далеко!.. Поднять туда огромную бочку с водой казалось невозможным.
— Пошли, нас ждут наверху, — сказал Феличе, пытаясь их подбодрить.
Ось заскрипела еще сильнее, и казалось, что шаткая упряжка вот-вот потеряет равновесие. Снова послышалась английская речь, словно кустарник кишмя кишел заблудившимися солдатами. На этот раз первым заговорил Пьетро.
— Вода для аббатства, — повторял он. — Беженцы.
Почти сразу их ослепил яркий свет фонарика. Феличе едва успел развернуть белый флаг, как к ним подошли несколько военных.
— Вы кто?
— Я уже сказал: мы гражданские беженцы из аббатства. Ходили за водой.
— Вы знаете, где находится Альбачета?
— Ферма? Конечно! Но погасите свет, наверху полно бошей! — сказал Феличе, делая им знак выключить фонарь.
— Не говори так о немцах, еще недавно они были нашими союзниками, — сказал Пьетро.
Англичане не уходили и продолжали загораживать им путь. Неожиданно один из них подошел ближе.
— Будь я проклят, да это Ларри! — воскликнул он. — Разве вы не Ларри Хьюит?
Он собирался ответить по-итальянски, как вдруг вдалеке раздалась пулеметная очередь.