Шестая колонна. Дети Мафусаила
Шрифт:
— Командир, вы помните, что они сделали после первого мятежа? Скверное дело, командир. Что-то мне не по себе.
Ардмор понимал, чего боится Томас, — ему самому стало страшно. Однако он постарался никак этого не показать.
— Не надо паники, приятель, — сказал он спокойно. — Пока еще ничего с нашими людьми не случилось — и мы должны сделать так, чтобы с ними ничего не случилось и дальше.
— Но что вы собираетесь делать, командир? Нас слишком мало, чтобы остановить их, пока они не перебьют множество народу.
— Слишком мало, чтобы остановить их силой, — может быть; но есть и другие способы.
Надо было как следует подумать. Если бы он мог вооружить посохом каждого из прихожан, все было бы очень просто. Защитный экран теоретически позволял уберечь человека от чего угодно, за исключением, пожалуй, атомной бомбы или отравляющего газа. Но у производственного управления Цитадели едва хватало сил на то, чтобы снабдить посохом каждого нового священника, и о том, чтобы обеспечить посохами всех, не могло быть и речи: никаких возможностей для их массового выпуска не было.
Конечно, священник может растянуть свой экран настолько, чтобы укрыть им любое пространство и сколько угодно людей, но такой растянутый экран слишком проницаем — его можно пробить даже снежком. Нет, это не годится.
Ардмор вдруг сообразил, что снова думает лишь о непосредственном силовом воздействии, — но ведь он прекрасно знал, что такой подход бесперспективен! Вместо этого требовалось что-то вроде психологического джиу-джитсу — какой-нибудь хитрый прием, позволяющий обратить силу противника против него самого. Военная хитрость — вот что нужно. Каких бы ответных действий противник ни ждал, — именно их и следовало всячески избегать! Делать все, что угодно, кроме этого!
Но что? Ему показалось, что он нашел ответ, и он вызвал Томаса.
— Джефф, — сказал он, — дайте мне первый канал.
Несколько минут он говорил, обращаясь ко всем священникам, — медленно и обстоятельно, выделяя самое важное.
— Что-нибудь непонятно? — спросил он наконец и долго отвечал на вопросы, которые задавали ему из разных епархий.
Ардмор вышел из храма вместе с местным священником. Тот пытался его отговорить, но он ничего не хотел слушать. Священник был, конечно, прав. Ардмор и сам знал, что ему не следует рисковать без необходимости, но все-таки позволил себе роскошь хоть ненадолго вырваться из-под сдерживающего влияния Джеффа Томаса.
— Как вы намерены узнать, где они держат наших людей? — спросил священник, бывший торговец недвижимостью по фамилии Уорд. Человек незаурядного ума, он Ардмору сразу понравился.
— Ну, а что сделали бы вы, если бы меня под рукой не было?
— Не знаю. Должно быть, явился бы в полицейский участок и попробовал как-нибудь запугать дежурного косоглазого, чтобы он мне сказал.
— Годится. Где тут участок?
Штаб-квартира паназиатской полиции находилась у самого дворца, кварталах в восьми-девяти от храма к югу. По пути они встретили много паназиатов, но никто их не трогал. Остолбенев от изумления, азиаты только провожали глазами двух служителей Бога Мотаа, шествующих по улице как ни в чем не бывало. Даже полицейские патрули, видимо, не знали, что предпринять, — никакие инструкции такой случай не предусматривали.
Тем не менее кто-то предупредил об их приближении. У входа их встретил, растерянный офицер-азиат, который без особой уверенности объявил:
— Сдавайтесь! Вы арестованы! Они направились прямо к нему. Ардмор воздел руку, благословляя его, и произнес нараспев:
— Мир тебе! Проведи меня к моим людям.
— Вы что, собственного языка не понимаете? — сердито рявкнул паназиат. — Вы арестованы! Его рука потянулась к кобуре.
— Твое земное оружие, — спокойно сказал Ардмор, — бессильно против Великого Бога Мотаа. Он повелевает тебе провести меня к моим людям. Я тебя предупредил!
Ардмор продолжал идти вперед, пока его защитный экран не пришел в соприкосновение с телом офицера и тот не ощутил исходящего неизвестно откуда давления. Нервы паназиата не выдержали, он отступил на шаг, выхватил пистолет и выстрелил в упор. Вихрь, вылетевший из ствола, ударился в экран, который бесследно его поглотил.
— Великий Мотаа недоволен, — заметил Ардмор хладнокровно. — Веди за собой его слугу, пока Великий Мотаа не вынул из тебя душу.
Он повернул регулятор на посохе и привел в действие другой эффект, еще ни разу не испытанный на паназиатах. Принцип был очень прост: излучатель генерировал силовой луч цилиндрической формы — получалось нечто вроде невидимой трубки. Ардмор направил луч на лицо офицера, переключил регулятор на притяжение, и мгновение спустя весь воздух из трубки оказался выкачан.
Офицер замахал руками, тщетно пытаясь вдохнуть. Когда у него из носа потекла кровь, Ардмор отключил луч.
— Где мои чада? — спросил он еще раз, так же спокойно.
Офицер, повинуясь первому побуждению, кинулся бежать. Ардмор силовым лучом прижал его к двери, снова переключил генератор на всасывание и направил луч на его живот.
— Где они?
— В парке, — прохрипел офицер и согнулся пополам в приступе рвоты.
Ардмор и священник величественно повернулись и начали спускаться по ступенькам, сметая со своего пути силовым лучом всех, кто пытался их остановить.
Парк располагался позади здания бывшего капитолия штата. Они обнаружили, что прихожан согнали в поспешно сооруженную загородку, которую в несколько рядов окружали паназиатские солдаты. Рядом был выстроен помост, где суетились техники, устанавливая телекамеры. По-видимому, рабам собирались преподать еще один наглядный урок. Ардмор не заметил поблизости никаких признаков установки, с помощью которой в тот раз вызывали эпилептический припадок: или ее еще не привезли, или паназиаты собирались прибегнуть к какому-то иному виду наказания. Возможно, эти солдаты — не что иное, как расстрельная команда.
На мгновение Ардмор испытал сильное желание взяться за посох и вышибить дух из всех солдат до единого. Они стояли по команде «вольно», сложив оружие в пирамиды, и ему, скорее всего, удалось бы это сделать раньше, чем они успеют причинить хоть какой-нибудь вред, — не ему, а беззащитным прихожанам. Но он тут же решил, что это будет неверный шаг. Он был прав, внушая своим священникам, что их единственное оружие сейчас — блеф: справиться со всей армией Паназиатской империи им не под силу.