Шестерёнки апокалипсиса (Нужно больше древесины!)

Георгиевич Ярослав

Это было чертовски больно. Валера корчился, растянутый на земле, пронзающие плоть побеги не знали жалости и хладнокровно терзали слабое тело. Для них не была преградой даже ткань комбинезона, не поддающаяся ножам! Сначала казалось — сил, чтобы дёргаться, нет. Но адская боль задействовала какие-то скрытые резервы. Тщетно, конечно — уйти от острых ростков возможности не было, никакой. Пытка всё не кончалась и не кончалась…

Потом всё вдруг оборвалось, жадные гибкие побеги втянулись обратно в землю. Какая-то боль осталась, но стало гораздо легче. Пришла та самая амазонка-друидка с посохом, совершила непонятный обряд, снявший частично последствия от «улучшения», и ушла. Друзья, наконец

получившие такую возможность, подбежали и подняли окровавленного Валеру на руки, чтобы отнести обратно, в загон. И когда его поднимали, парень впервые поймал взгляд новенькой. Большие, полные слёз и сочувствия глаза внимательно смотрели прямо на него. Впервые — не равнодушные и безразличные.

Когда парня перенесли в загон и положили на землю, девушка просто молча подошла, села рядом, переложила его голову себе на колени. Они долго смотрели друг другу в глаза, не сказав при этом ни слова. И никто вообще ничего не говорил, даже любители посплетничать на этот раз промолчали…

Вскоре взгляд девушки снова стал отсутствующим, она будто ушла в какие-то одной ей ведомые дали. Лишь рассеянно ерошила пальцами Валере волосы, и это длилось до тех пор, пока не пришла пора «дойки». Друзья, явно немного смущаясь, нарушили идиллию, подняли инженера и повели к дереву-патриарху, а по окончании процесса, вернули обратно и положили на землю. Девушка больше не пришла, хотя Валере казалось, что он пару раз ловил на себе взгляд больших грустных глаз.

Постепенно самочувствие улучшалось, даже раны заживали. Вскоре Валера даже смог еле-еле говорить, пусть шёпотом, и с грехом пополам, кое-как передвигаться. Воспользовавшись этим, он попробовал заговорить с пленницей. Но — тщетно, та всё так же смотрела куда-то в пустоту и никак не показывала, что даже слышит его.

А потом случилось то, чего Валера боялся больше всего. Пришли «рогатые». Было это на четвёртый день плена у амазонок. Пленников внепланово загнали в загон, и все недоумевали по поводу причины этого — пока не увидели, как два важно вышагивающих существа выходят на поляну.

Они сразу очень не понравились всем, кто их до этого не видел. Действительно — не то черти, не то демоны, будто бы содранные с каких-то старинных иллюстраций. Копыта, козлиные бородки, торчащие вверх рога. Очень мерзкие, жестокие хари, с приплюснутыми носами фактически, почти пятаками. Тоже, как обычно любят рисовать. Рост больше двух метров, довольно развитое телосложение — и позволяющее оценить это полное отсутствие одежды. Огромные, гипертрофированные мужские достоинства, с докторскую колбасу толщиной. А что особенно напрягало — у одного из представителей рогатого племени вместо руки была стальная механическая клешня, а второй походил на киборга, с выпирающими в нескольких местах прямо из-под кожи металлическими пластинами.

Твари тащили за собой двух тощих забитых мужичков, со связанными руками и верёвками на шеях. При этом не очень приятно зрелище у Валеры мелькнула мысль — уж больно привычным становится подобное. Всё равно, как раньше увидеть трамвай, или хипстера. И это было очень паршиво.

Навстречу демонам, или чертям, или кто это был — вышли амазонки. Между ними началась довольно бурная дискуссия — само собой, на непонятном языке. Но оживлённая жестикуляция с обоих сторон, несдержанность «эльфиек», выразительная мимика козлоногих позволили довольно точно понять, о чём они толкуют.

Рогатые начали первыми, с примерно таких слов: вон, у вас там в загоне кое-кто сидит. Дайте-ка её нам, а мы вам какого-нибудь из пленников, которых привели. Амазонки в ответ — да вы посмотрите, что за сморчков пригнали-то! Ни мяса, ни стати, суповые наборы какие-то. Что один, что второй. То ли дело у нас, девочка — вах, персик! Попа — во, сиськи — во, лицом не дурна, ноги длинные, молоденькая. А ваши… Тьфу! Забирайте обоих, да проваливайте подобру, не позорьтесь. Неинтересно такое.

Демоны — один бороду погладил, второй в затылке почесал. Подошли к загону, уставились на пленницу. Очень выразительно так, плотоядно. Повернулись к выжидающе замершим тюремщицам — и махнули рукой, образно конечно. Ну ладно, говорят, хорошо. Уговорили. И правда — мужички не того, а девка чудо как хороша. Давайте, мы вам обоих отдадим за неё? «Эльфийки», в свою очередь — да не нужны нам такие, как эти убожища, хоть десять, хоть сто. Нужны — годные экземпляры! Вон, как тот, например. Или этот. Тычут в Тимура и в Костика. Те багровеют, понимают о чём речь. Кулаки сжимают — но ничего поделать не могут…

И так минут пятнадцать. Когда, наконец, стало ясно, что «покупателей» отшили и уже просто выпроваживают — Валера не смог сдержать облегчённого вздоха. На этот раз пронесло. Не факт, что отсрочка надолго. Демоны так смотрели на девушку, что было ясно — вернутся. Рано или поздно они точно придут, чтобы взять своё.

Когда рогатые гости «волшебного» леса покинули поляну, все пленники вздохнули с облегчением. То, что «эти» не родственны амазонкам, было ясно даже самым невнимательным: и по внешнему виду гостей, и по настороженному поведению хозяев, и по тому, как последние начали оживлённо общаться, когда козлоногие ушли.

Остаток дня прошёл штатно. Пленники «отработали» «смену». Настало время ужина, а уж чего не отнять — кормили их на убой. Как в переносном — так, возможно, и в прямом смысле… Ведь случалось и такое, когда какая-нибудь амазонка приходила, указывала на кого-то пальцем, уводила «счастливчика» — и его больше никогда не видели. Такое редко, но происходило, и это заставляло некоторых дёргаться при проявлении малейшего интереса к себе со стороны хозяек леса.

Еду подавали на больших твёрдых листьях, похожих на пальмовые. Никаких приборов не полагалось, есть приходилось руками. Ассортимент не радовал разнообразием — какие-то бобы, вяленое мясо, и безвкусные плоды с сухой мякотью, которые прозвали «мацой», за явное сходство. Воду подавали в кувшинах, тоже явно растительного происхождения, похожих на гигантские нераспустившиеся бутоны. Количество провианта всегда превышало потребности, остатки потом выбрасывались.

Валера уже уверенно стоял на ногах, в глазах не темнело от малейших усилий, и медленно ходил. Бегать и драться он явно ещё не был готов, но вот взять двойную порцию пищи, пройти к девушке, конечно же по своему обыкновению сидящей с отсутствующим видом, устроиться рядом с нею и предложить перекусить — вполне.

Пленница сначала не обратила на парня никакого внимания. Тот с невозмутимым видом начал жадно поглощать принесённое — аппетит, подогретый прогрессирующим улучшением, был просто зверским. И, видимо, пример оказался слишком заразительным — девушка, будто очнувшись, протянула руки к разложенным перед нею припасам и начала сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее есть сама.

В какой-то момент она поймала на себе заинтересованный взгляд Валеры, и, вздрогнув, замерла, уставившись на сидящего рядом с откровенным испугом. Будто впервые увидела. Но парень улыбнулся, поднял перед собой руки открытыми ладонями вперёд, стараясь всем видом своим дать понять, что не имеет никаких плохих намерений. А когда девушка снова начала медленно жевать, осторожно заговорил:

— Демоны приходили купить тебя. Вряд ли для чего-то хорошего.

В ответ — молчание.

— Ты понимаешь меня? Осознаёшь, что вокруг происходит?