Шестеро против Темного
Шрифт:
– Ну не молодцы ли мы?
И пусть оформлена она была как вопрос, утвердительные интонации явственно показывали, что других вариантов ответа Элька не приемлет в принципе!
– Молодцы, – благостно согласился с подругой Рэнд, никогда не спорящий, если его хвалили, ибо чрезмерной скромностью не страдал, да что греха таить, этим недугом вор не болел никогда даже в легкой форме и совершенно не собирался.
Мирей умиротворенно улыбнулась словам подруги и кивнула.
– Такое дело за день раскрутить! – от всей души восхитился Макс, поддакивая словам самодовольного вора. Причем восхищался парень добрая душа друзьями, а вовсе не своим вкладом в общее дело и скажи ему кто, что этот вклад
– Вон у Минтаны с Налом что-то вырисовывается, скоро и Риума с Каденой смогут попытаться Галада окрутить, – захихикала Элька, припомнив первопричину вызова на работу. – Как интересно они его делить будут? Жребий кинут или составят график и по очереди пользоваться станут?
– Бедные девушки, столько трудов, а все понапрасну, – сердечно посочувствовала самоотверженным послушницам эльфийка, не давая возможности Фину позубоскалить на пару с подругой о влюбленных послушницах и их идеальном обоже.
– Кажется, Очи Ирилии углядели то, что ускользнуло от внимания нас, убогих, – навострил нос Фин и категоричным тоном умирающего об любопытства потребовал: – Мири, колись!
– В Гиладе нет ни искорки силы, к его светлому духу не пристала и скверна Алторана, он просто такой, какой есть. Люди рождаются разные, – мягко ответила девушка, раскрывая друзьям тайну прекрасного юноши.
– Блин, такие гены пропадут! Впрочем, готова поспорить, такие сообразительные девчата, как те послушницы, что-нибудь обязательно придумают, – уверенно предрекла Элька, ласково почесывая блаженствующую Мышу за ушками. – Напоят там его вусмерть, заколдуют или еще чего… Когда женщине надо, она на все пойдет!
Пока все хвалили друг друга и болтали, домой вернулись Лукас и Гал, а Рэнд, понимая, что лучшего шанса не представится, осторожно намекнул, изнывая от любопытства:
– С чужими тайнами мы справляться наловчились, еще бы с собственными разобраться! Сегодня такое от Темного услыхали, аж уши в трубочки сворачиваются, как у троггов, и без посторонней помощи назад не вывернутся!
– Мы нисколько не виним вас, друзья, за скрытность, – с сострадательным сочувствием промолвила эльфийка Мирей напружинившимся магу и воину. – Поначалу, будучи едва знакомы, мы не решались довериться друг другу до конца, чуть позже таились, опасаясь нарушить хрупкие нити взаимных симпатий, а потом молчали, страшась потерять обретенный дом и товарищей…
– Все так, мадемуазель Мири, все так, – печально и очень серьезно кивнул Лукас, опустив яростно загоревшиеся от шутливой сентенции Рэнда глаза.
– Ты права, – просто согласился Гал. Он отошел к окну и уставился в ночь, пытаясь отыскать там крупицы спокойствия. – Но права и Элька. Все тайное рано или поздно становится явным, – воин решительно отвернулся от вида ночного сада и посмотрел на друзей: – Я действительно тот, кого именуют Рассветным убийцей.
– Это же так здорово! Наш Гал – великий ужас темных миров! – самодовольно провозгласил вор, знакомый со зловещим именем только по краткому объяснению Лукаса, а потому нисколько не напуганный шокирующим признанием. – Может, мне тоже следует испугаться и забиться куда-нибудь подальше, под стол, к примеру? Нет, там слишком свободно. Под кресло? Нет, туда не влезу…
– Лучше всего под диван, – наставительно посоветовала хаотическая колдунья, с самым небрежным видом усаживаясь на подоконник того самого окна, к которому отошел Эсгал.
– Под диван? Конечно, там не пыльно, заклятие чистки работает на совесть, – взвесил предложение веселый воришка и закапризничал, – нет, под диваном слишком тесно и темно. Я лучше пока в кресле посижу, пускай меня Гал дальше пугает!
– Да, мною до сих пор пугают темные народы, – мрачно согласился Эсгал, не видя ни в своем рассказе, ни в кровавом прошлом ничего веселого. Ему явно не хотелось продолжать, но долг обязывал довершить начатое повествование. – Когда-то я воевал во славу Дэктуса и вел за собой армии. Я считал себя мечом Света, но сейчас мне трудно судить, был ли я им на самом деле когда-либо или только мнил себя таковым. Возможно, я обманывался, иначе, как объяснить, что Тьма так легко вошла в мое сердце. – Воин замолчал, не зная, как перейти к самому трагичному эпизоду своей биографии.
– У Гала в семье произошла ужасная трагедия, и его голову крепко заклинило, – своевременно пришла на выручку Элька в изложении драматического эпизода. – И понеслось!
– Воистину я не выразился бы точнее, – кивнул воин с мрачной усмешкой, прорезавшей его застывший лик, словно незаживающая с тех самых пор рана. – Более всего на свете мне хотелось бы однажды проснуться и понять, что все эти залитые кровью годы – лишь кошмарный сон, но не будет дано такой милости. Я обезумел, желая видеть вокруг себя только войну и смерть, желая смести с лица вселенной все темные миры, вырезать до последнего создания всех их жителей. В моей душе много десятков лет бушевала только кровавая ярость, а когда я очнулся, то усомнился, осталась ли во мне еще душа или только жалкие крохи ее пепла. Поначалу, ужаснувшись содеянному, я думал лишить себя жизни, умереть, как умирали тысячи виновных и невинных под моим мечом, но потом счел такой выход малодушным бегством. Я чудовище, но раз богам и Силам понадобилась моя сила, я вынул из ножен меч, хоть и обещал самому себе никогда больше не обнажать его. Я знаю, что никогда не буду прощен, мне не искупить своих преступлений, не вымолить прощения…
– Не вымолить – наверняка, – согласилась Мирей, и глаза ее воссияли нездешним золотым светом, а голос стал выше и звонче. – Но насчет искупления ты ошибаешься, воин. Все, что ты делаешь сейчас, чем живешь и что любишь, – путь к искуплению. И ты ошибаешься снова, если думаешь, что истинные друзья не примут и не простят тебя.
– Конечно, нам-то тебя не за что винить и бояться тоже незачем, ну, во всяком случае, бояться до дрожи в коленках, – поправилась Элька, признавая, что иногда Эсгал бывает воистину суров и грозен. Вот, к примеру, когда застал воитель Рэнда связывающим шнуровку на своих сапогах, нагорело шутнику изрядно.
– Да, – подтвердил Макс, со смущенной улыбкой теребя свою умопомрачительную футболку. – Когда ты на кого из нас всерьез сердишься, и правда струхнуть можно, зато и положиться на тебя можно полностью, ты истинный рыцарь!
– А я уже сказал, что Рассветный убийца – это круто! – беспечно подтвердил вор. – И под диван я не полезу, можешь не хмуриться, даже если зарычишь и в леопарда обратишься, все равно не полезу! А в дракона ты не станешь. Потому что он в комнате не поместится, вот!
– Я глубоко уважаю вас, мосье Эсгал, несмотря на те страдания, что вы причинили народу моего отца, – поклонился воину Лукас.
– Я тоже тебя уважаю, маг, – открыто признал Гал.
– По правде сказать, я таил свою истинную суть из опасения, что буду презираем вами и мадемуазель Мирей, – взял слово Лукас, нервно перебирая пальцы, с такой быстротой и тщательностью, словно всерьез усомнился в их численности или никогда раньше не интересовался этим вопросом. – Род моей матери не был в восторге от полукровки, унаследовавшем магические таланты родителя. Я рос среди людей и издавна привык маскироваться, чтобы не стать изгоем. За мной не числится никаких преступлений, но подчас люди уже одну принадлежность к темному роду ставят тебе в вину. Мне понадобилось слишком много времени, чтобы понять: вы, друзья мои, – иные!