Шестиклассники
Шрифт:
И, вытащив из сумки задачник по арифметике, ткнул в какую-то страницу.
Стас, покосившись на Лидию Тарасовну, начал вслух читать условие задачи. Он, конечно, понял, что у Лёни с матерью серьёзный конфликт, недаром она не рада, что к её сыну явился гость.
Наконец Лидия Тарасовна зачем-то всё-таки вышла, и Лёня торопливо зашептал:
— С лесом ничего не получается… Засадила дома, разошлась — ужас! У тебя ничего?
— Ничего.
— А у меня откуда-то узнала про двойку. Хоть убей не пойму, кто ей сказал.
—
— Да нет. Когда пришёл, она сначала вроде ничего. Потом вышла вот так же из комнаты, а вернулась — и сразу про двойку!
— Куда же она выходила?
— Во двор за бельём.
Стас немного подумал.
— Значит, во дворе кто-то и сказал.
— Да кому надо? — усомнился Лёня.
— Во дворе! — настойчиво повторил Стас. — Ты уж со мной не спорь. В этих делах я мастер.
— Подумаешь, мастер, — усмехнулся Лёня.
— А что? — воскликнул Гроховский, и в голосе у него прозвучала обида. — Плохо я тебе сообразил с альбомом?
— Ладно, — миролюбиво произнес Лёня. — Пусть будет по-твоему: во дворе так во дворе. Только кому надо?
— А кто живёт у вас из ребят?
— Из нашего класса?
— Ну да.
— Никого!
— Как никого? — Стас даже растерялся. Видно, не ожидал, что ниточка, намеченная им к раскрытию тайны, оборвётся так быстро. — А знакомые есть?
— Знакомых много. Вот Федька, например, Антонов. Мы с ним летом рыбачить ходили. Только он в первой смене и про меня ничего не знает.
— А девчонки?
— Девчонки? — Лёня вспомнил. — Так ведь Анька здесь живет! Староста наша, Анька Смирнова! Вон в том корпусе, в третьем подъезде!
— Ага! А верёвка где висит?
— Какая верёвка?
— Ну, для белья!
— В углу за сараями.
— Все ясно: Анька и сказала. Мать пошла за бельём, а ей встретилась Анька.
— Ух ты! — невольно изумился Лёня. — И правда, она могла! Ловко ты разгадал!
Стас и сам был безумно рад: лицо его так и сияло.
— А ты говорил! — не удержался он от похвальбы. — Я каждую мелочь, знаешь, как учитываю. Все имеет значение!
— Ладно, ладно, учитывай. А я теперь этой Смирновой задам, будет знать!
— Вот это зря, — попытался урезонить Стасик.
— Ничего не зря! Я писклей-визглей всегда луплю.
— Ну, а разве хорошо?
— А ябедничать хорошо?
Неизвестно, чем бы закончился спор, если бы в комнату не вошла Лидия Тарасовна. Гроховский сразу засобирался домой. Лёня не стал его задерживать.
— Иди, иди, спасибо за задачку.
— А ты не смей никуда! — крикнула Лидия Тарасовна, увидев, что Лёня тоже ступил на порог.
— Да проводить только, — ответил Лёня и, выбравшись вслед за Гроховским в коридор, пожаловался: — Вот всегда так — не узнает как следует, а уже кричит.
— Строгая она у тебя, — заметил Стас и, чтобы хоть немного утешить приятеля, сказал: — Ну, ничего. В лес мы ещё сходим. Вот завтра сдашь альбом, а коллекцию после…
— Послушай, Стас, — заговорил вдруг Лёня шепотом, оглядываясь. — А что, если нам завтра в лес сходить? Мать на работу с утра, а я к тебе. До уроков успеем.
— А успеем?
— Успеем!
— Ну давай, — согласился Гроховский. — Только ты пораньше ко мне.
— Факт! — заключил Лёня и, выпуская Стаса из полутёмного коридора на лестничную площадку, добавил: — Жди там, где всегда!
Это означало: «Жди в «кабинете»!»
Глава 9. Почему мерцают звёзды?
Остаток воскресенья Стасик провёл дома. К этому времени мама окончательно прибрала в комнатах, расставила все вещи и прикрепила занавески и шторы. В квартире сразу стало теснее, но зато уютнее. И доставляло особое удовольствие просто бродить по комнатам из угла в угол, ничего не делая.
Стасик побродил так, искоса поглядывая на отца, который занимался в дальней комнате за письменным столом. Даже в воскресенье он читал, писал и высчитывал. Он работает инженером на заводе, что-то там исследует, и у него очень мало свободного времени. Поэтому за всем, что нужно, Стасик обращается к маме. Она ему помогает, советует, достаёт, что требуется, и она же является как бы посредником между Стасиком и папой. Стасик спрашивает у неё, а уж если она сама не может помочь, то идёт к папе: дескать, вот у сына затруднение.
Папа, конечно, помогает в таких случаях.
Но все-таки с папой Стасик не так близок и откровенен, как с мамой.
А сейчас Стасик чувствует в душе смутную тревогу: как-то получилось за последнее время, что он стал кое-что скрывать и от мамы. Началось с находки на чердаке: захотелось иметь свою тайну. Потом скрыл, что рисует в «кабинете» альбом для Лёни. Ведь это касалось не его одного. А потом появилась разнесчастная двойка! И о ней Стасик тоже умолчал: было просто стыдно признаваться — не успел начать год и уже заработал. К тому же пришлось бы рассказать и об альбоме и о «кабинете», так как всё связано одно с другим.
Вот почему, когда сегодня за завтраком мама поинтересовалась, как прошла первая неделя занятий, Стасик ответил, что класс у них хороший, и учителя тоже хорошие, и новые предметы интересные. Словом, поговорил обо всем, а про себя — молчок. И вышло, как советовал Галчонок: не солгал, но и правду не сказал.
А дружба с Галчонком тоже как-то не получалась. Над желанием Стасика везде всё разгадывать он смеётся. «Кабинет» оборудовать помогал, но тоже торопил: скорее, скорее садись за альбом! И сам в альбоме ни одного слова не написал, а Стасика заставляет. И главное, мало он ценит Стасика. Другой бы за то, что ему сделали, с уважением относился, а этот вечно спорит, ни во что Стасика не ставит, ни разу не похвалил.