Шестое чувство
Шрифт:
Место было не многолюдным – внешняя сторона дома выходила на дорогу с остановкой и обнесенный высоким каменным забором экспериментальный участок сельхозакадемии, и торговля в магазинчике быстро сдулась.
Квасов мгновенно оценил подарок Небес: пару месяцев назад в подвале прорвало канализацию, и магазин был закрыт, о чем извещало объявление, на скорую руку приклеенное на опору под навесом.
Именно оно – это полустертое, обтрепанное, омытое дождями объявление о ремонте (никчемный клочок бумаги, вяло трепещущий на ветру),
– Епэрэсэтэ. – Неужели это возможно: застать архара одного в таком месте – тихом и укромном? Такое могло случиться только с подачи самой судьбы!
Не все так плохо в этой поганой жизни! Наконец-то и на его улице случился праздник!
Антон тенью скользнул вдоль стены дома, укрытой разросшимся клематисом, и даже не поморщился от боли в ноге, испытывая непередаваемый, безудержный охотничий азарт.
Жертва стояла опустив голову и что-то рассматривала под ногами.
Антон видел прижатое к голове ухо и чисто выбритую уже не детскую, но еще не мужскую скулу и не успевший зарасти после стрижки затылок.
Квасова бросило в жар, когда он представил, что сейчас произойдет, – пришлось расстегнуть пуговицы на куртке.
Антон ускорил шаг. Боль не остудила, наоборот – подхлестнула.
Кроссовки глушили звук шагов, Квасов двигался мягко и почти бесшумно, однако Руслан внезапно обернулся и узнал стремительно надвигающуюся на него рослую фигуру.
Кровь отлила от лица Руслана: парень не отрываясь смотрел на тельник под курткой Антона. Квасов с хищным удовлетворением отметил: он все понял – этот маленький ублюдок, трахающий чужих баб.
Одним последним усилием ветеран преодолел оставшееся расстояние и борцовским захватом прижал к себе Бегоева.
– Что, обгадился, нохча? – просвистел срывающийся от ненависти шепот, и в следующее мгновение Бегоев полетел вниз по скользким от дождя кафельным ступенькам.
Руслан почти упал, но быстро оттолкнулся пальцами от пола и сбежал на несколько ступенек, стараясь сохранить равновесие.
Квасов догнал противника и снова толкнул. Цепляясь за кафельный бордюр, Руслан устоял и даже предпринял попытку прорваться наверх – безуспешную попытку.
Квасов, оскалившись, нанес удар – в грудь.
Точно таким ударом после демобилизации Квасов проломил одному неудачнику грудную клетку и дал себе слово не применять боевые навыки против мирняка, но сейчас – сейчас он имеет дело не с мирняком, нет, сейчас перед ним враг.
Руслан упал и скатился на нижнюю площадку.
Квасов подождал, пока парень поднимется, и вальяжно спустился к нему.
Теперь оба стояли перед наглухо закрытой дверью в магазин.
Увидеть, что происходит в углублении, можно было, только если подойти совсем близко: козырек и глубина спуска скрывали происходящее от случайных свидетелей.
Расчет Квасова был простым и верным: объявление о ремонте – его нечаянный заступник и
Никто не помешает увеличить счет.
Каждый мускул, каждый нерв в организме подчинялся воле Антона – ни с чем не сравнимое наслаждение, доступное избранным. Он, Квасов Антон, и есть избранный. Его избрала судьба, оставив жить.
Глаз наметил точку на теле жертвы – замок от молнии, прямо под полудетским упрямым подбородком. Бить надо туда – в кадык, свалить одним ударом. Вложить всю ненависть и взращенную за много месяцев жажду мести.
Глаз спокойно примерялся к траектории движения, рука несуетливо и послушно вспоминала отработанные годами навыки.
«Уничтожь врага», – отдал команду мозг.
– Руслан! – где-то наверху взметнулся Симкин крик. – Руслан!
Квасов так и не смог понять, что произошло в следующий момент.
Он услышал отчетливый голос: «Первая мысль – уничтожить. Это я поняла. Вторая-то мысль придет или нет? Вот что хотелось бы услышать».
Вторая мысль… Вторая мысль?
Призрак коммунистки-писательницы из сто седьмой квартиры возник из воздуха и заслонил помертвевшего от страха Руслана.
Квасов даже потряс головой, стараясь вернуть себе ясность мыслей. У старухи был скрипучий старческий голос, а этот – нежный и молодой.
Неужели он спятил? Конечно, спятил, если этот нохча все еще дышит.
– Русла-а-ан! – совсем близко надрывалась Сима.
Антон одной рукой сдавил горло противнику, слегка встряхнул и чужим от ярости голосом прохрипел:
– Слушай, ты, контрацептив, мне вальнуть тебя – как нефиг делать. Запомни: еще раз увижу где-то поблизости – совершу обрезание, и больше ты, сучонок, не сможешь не то что наших баб топтать, вообще никаких. Никогда. Кивни, если понял.
– Понял, – прохрипел Бегоев, тщетно пытаясь вырваться из стальных пальцев.
Антон с отвращением оттолкнул от себя зеленого героя-любовника, вытер руки о камуфляжные штаны и, сутулясь, выбрался наверх.
Сима вывела «ситроен» со стоянки, похвалив себя за четко выполненный маневр, подрулила к подъезду и огляделась.
Сколько она отсутствовала? Минут семь. Неужели так трудно подождать? Ведь договорились же, что Руслан останется возле дома во избежание случайных встреч с доблестной милицией.
Руслан как в воду канул.
Недоумевая, Симка объехала дом по кругу и поставила «ситроен» на углу для удобства обозрения местности.
Руслана не оказалось ни за домом, ни в соседнем дворе – вообще нигде не оказалось.
В голове роились разные мысли: не захотел, чтобы она провожала? Или его опять загребли в участок?
Понося мужскую логику и верность данному слову, Сима вышла из машины и постояла, понимая всю бессмысленность каких-либо действий. Зачем искать человека, который не хочет быть найденным?