Шестое действие
Шрифт:
Сказанное было признаком либо отчаянной отваги на грани наглости, либо полной непричастности Агнессы к тому, в чем Мерсер ее подозревал.
– Мадам, я приму к сведению вашу жалобу. Если капитан Форсети действительно виновен, я сообщу об этом своему начальству. Но сейчас речь не о нем. Служба его величества обратила внимание на ваше семейство задолго до теперешних беспорядков в Эрденоне.
– Не понимаю, на что вы намекаете, лейтенант.
– Я говорю о событиях нынешней весны. О совещании в доме епископа Эрдского.
– Что за бред? Мы с сыном смиренно чтим Церковь,
– Бросьте, мадам. То совещание не касалось богословских вопросов, и не только священники там присутствовали. Если вас подводит память, я напомню: это было совещание, где были представлены некие реликвии, считавшиеся утерянными…
– Это все Вендель! – раздался высокий пронзительный голос, и стало ясно, что в комнате есть еще один человек. До того он сидел так тихо и неподвижно, что Мерсер, хорошо видевший в полумраке, умудрился его не заметить.
– Мой сын, Ормонд Олленше, – сухо представила его вдова.
Тот расположился в широком и мягком кресле у самой стены. Насколько Мерсеру было известно, хозяину имения перевалило за тридцать, но выглядел он как увеличенный до размеров взрослого пухлый ребенок лет трех. Древнее суровое эрдское имя ему никак не подходило. Притом злые языки, утверждавшие, что Ормонд Олленше не сын своей матери, безусловно лгали. У него была та же удивительно белая кожа, настолько нежная, что, казалось, одно соприкосновение с холодным ветром или снегом причинит ей непоправимый вред. На этом, правда, сходство и заканчивалось. Круглое лицо со смазанными чертами, блеклые глаза, редкие русые волосы, завитые в локоны, напоминающие младенческий пушок. Он был одет в костюм из травянисто-зеленого дамаста с широким кружевным воротником. На груди лежала золотая цепь, и круглые белые пальцы были унизаны перстнями.
– Я вас внимательно слушаю, – сказал Мерсер.
– Это Вендель! Он сказал, что его человек там будет и достанет их! А он их украл!
– Дорогой мой, – обратилась Агнесса к сыну, – я сама поговорю с господином офицером. Ему нет никакой нужды слушать про нечестных слуг.
– Нет, матушка! Вы пожаловались, и я тоже хочу пожаловаться! Если бы не Вендель, они уже были бы у меня!
– Извольте, господин Тевлис, изъясняться яснее. Кто такой Вендель и что за зло он вам причинил? И что он должен был доставить?
– Я не Тевлис! Я Дагнальд! Мой отец был герцогом Эрдским! Но у него украли герцогские регалии, и поэтому люди не хотели его признавать. А я их верну, и люди сразу поймут, кто я!
– Так речь идет о герцогских регалиях Эрда? – уточнил Мерсер.
Агнесса пересекла комнату и, встав позади кресла, положила сыну руку на плечо.
– Позвольте, лейтенант, я вам все объясню, – твердо сказала она. – Мой сын чрезвычайно слаб здоровьем, он не бывает в свете и почти не покидает имения. Поэтому свои дела он препоручил доверенному слуге, некоему Стефану Венделю. В последние годы тот разъезжал согласно указаниям, данным ему Ормондом, в поисках эрдских регалий власти. Ведь согласитесь, это так естественно, что мой сын захотел вернуть принадлежащее ему по праву наследства?
– Наследство? Насколько я слышал, Сверре Дагнальд никогда не обладал этими регалиями. Если кого-то и можно считать их владельцем, так это Гейрреда Тальви.
– Совершенно верно. Коронация Дагнальда прошла не по установленному обычаю, и ему не были вручены древние знаки власти: корона, цепь и меч. Может быть, поэтому его правление оказалось таким непродолжительным. Однако я не утверждаю, что Ормонд наследовал право на них от отца. Он наследует их от меня.
– Не понимаю вас, мадам.
– Это же так просто, доступно даже человеку вашего звания. Вы сами только что сказали, что последним законным владельцем регалий был Гейрред Тальви. А я, до вступления в брак с герцогом Дагнальдом, была обручена с Тальви. Согласно древнему, исконному эрдскому праву, помолвка равносильна женитьбе, а имущество супругов является общим. Тальви не разорвал эту помолвку до самой своей гибели осенью 1627 года, следовательно, я – его единственная правомочная наследница.
– Но согласно тому же эрдскому праву женщины наследуют имущество, но не власть.
– Однако могут ее передать! И кто говорит о власти? Ни я, ни мой сын не посягаем на суверенную власть его императорского величества Карла-Сигберта над Эрдской провинцией! Мы лишь отстаиваем право моего наследника на титул, неотъемлемо принадлежащий владельцам регалий!
Риторическая пауза позволила Ормонду Олленше-Тевлису снова вмешаться в разговор:
– Я давал Венделю денег, а он нанимал людей разузнавать, что и как. И ему сказали, будто к примасу привезут все реликвии Эрда, которые тогда пропали, и эти тоже. И Вендель обещал, что найдет человека, который сможет их привезти. А их украли. Мои реликвии похитили, а они мои! И Вендель сказал, что он их разыщет и накажет вора и всех, кто вору помогал. И я дал ему денег и велел, чтоб он их за это убил, всех-всех! И он сказал, что убьет. А сам ничего не сделал! И уехал, и не возвращался! Господин лейтенант, я жалуюсь на Стефана Венделя, он меня обманул, пусть его накажут! – капризно пропыхтел он.
– Сударыня, ваш сын говорит правду? – осведомился Мерсер.
– И вы еще сомневаетесь? Он, может быть, несколько горяч, но по молодости это простительно. Но Стефан Вендель, исполняя поручение моего сына, действительно пропал со всеми врученными ему деньгами. Я не настаиваю на том, что он обманул доверие своего господина. Возможно, его убили те люди низкого звания, которых он нанимал по мере надобности.
– И когда пропал господин Вендель?
– Неужто мы станем помнить такие мелочи? Может, месяц назад. Или больше.
– Еще один вопрос, сударыня: кто ваш банкир?
– Это не имеет отношения к делу.
– Служба его величества лучше знает, что имеет отношение к делу, а что нет. Кроме того, это обстоятельство поможет разыскать Венделя.
– Ну хорошо. Мы пользуемся услугами банковской конторы Сигурдарсона в Эрденоне. Кстати, до недавнего времени через того же Венделя. – Она выпустила плечо сына. – Я поняла вашу мысль, лейтенант. Но вряд ли в банке сумеют что-нибудь рассказать… к сожалению.
– Это уж наши заботы, мадам.