Шестое правило дворянина
Шрифт:
— У испанцев. Нам нужно попасть на вот этот остров, — сказал я и показал ей на карте точку нашего предполагаемого путешествия.
— Почему именно на этот? Есть варианты и поинтереснее я думаю.
— Мне не нужно поинтереснее, мне нужно именно на этот — у меня там важное дело.
— Это какое? — промурлыкала она и погладила меня по щеке.
— Очень личное и секретное, — ответил я.
— Неужели? Какие у тебя могут быть секреты? Опять какая-нибудь дурацкая дуэль?
— Ага, что-то типа того, — сказал я, затем обнял ее и поцеловал.
Рука Василисы скользнула
— Я смотрю ты вооружен, граф...
— Ммм... Вооружен и очень опасен...
Великое Московское княжество.
Москва.
Имение Болотова.
Арсентий Борисович Морозов жевал мягкий, недавно испеченный лаваш и тот казался ему совершенно безвкусным. Даже наоборот — отдавал чем-то кислым.
Он окинул хмурым взглядом уставленный кушаньями стол, который для них накрыли слуги Болотова в тенистом саду и вздохнул. Затем налил себе рюмку текилы, выпил ее, сунул в рот кусок лимона и начала медленно его жевать.
— Что вздыхаешь, Арсентий? — спросил у него Кирилл Романович, который тоже выглядел уставшим, но пытался при этом как-то бодриться.
— Мне вчера мои доложили, что Юрьевского взяли, — сказал Морозов и с трудом проглотил лимон. — Чего же мне не вздыхать?
— А ты чего за него переживаешь? — Болотов посмотрел на своего приятеля внимательным взглядом. — Князь гусь темный, в разных прудах плавал... Или ты вместе с ним?
— Ты на что намекаешь?
— Сам знаешь на что, — хмыкнул Кирилл Романович и нервно бросил в рот большую маслину. — Ты брось в дурака наряжаться. А если и впрямь глупый, то из меня такого не делай.
— Да все я понимаю, — нахмурился Морозов. — Не глупей тебя.
— Тогда зачем вопросы идиотские задаешь? Делать что ли нечего?
— Думаю я...
— О чем?
— Ты слышал, что Император Соколову графа пожаловал?
— Само собой, — кивнул Болотов. — И даже Святого Владимира ему на шею повесил.
— А это откуда знаешь?
— Неважно, птичка на хвосте принесла.
— Грустно мне от этого становится, Кирилл Романович. Все в последнее время какие-то новости дерьмовые. Одно к одному складывается, — окончательно потеряв интерес к еде, Морозов откинулся на мягкую спинку кресла. — Вот смотри, что получается. Салтыкова и сыночка его больше нет — это раз и теперь все его имущество на Соколова переписано.
— Ты хотел сказать — им куплено, — поправил его Болотов.
— Какая разница? — скривился Морозов. — Здесь главное, что оно теперь его и что Салтыковых больше нет. Вот я о чем тебе говорю.
— Продолжай, — кивнул его приятель.
— Теперь вот к Юрьевскому за помощью обратились и что из этого вышло? Где теперь князь, скажи на милость?
— На что намекаешь, Арсентий?
— Да почему намекаю, как есть говорю — скоро за нас Соколов возьмется, это ты понимаешь? Ну а если одного из нас не станет, то с последним он быстро справится.
— Рано паникуешь, сявка он еще на нас рот раскрывать. Хотя кое в чем ты прав — что-то в последнее время и в самом деле суеты в Москве слишком много.
— Это ты к чему сейчас? — удивленно спросил Морозов.
— Думаю я, дружище, из Великого Московского княжества на время уехать, вот что.
— Ах ты крыса, Кирилл Романович! — хлопнул себя по жирным ляжкам Арсентий Борисович. — Что же ты, друг закадычный, одного меня здесь бросить хочешь?
— Только давай без громких слов, хорошо? Где ты набрался этой дури? — скривился Болотов и слопал еще одну маслину. — Что значит — «бросить»? Во-первых, я каждый год на курорт езжу, сам знаешь какая у меня беда с суставами. Во-вторых, нервишки подлечить хочу... Ну и, в-третьих, здесь сейчас и в самом деле слишком горячие деньки наступают, а я не враг сам себе. Нужно силы восстановить, с мыслями разобраться, планы на будущее выстроить. Я себе уже и виллу в Баден-Бадене снял, так что поеду, отдохну годик, а там видно будет.
— Годик? Да ты спятил! — лицо Морозова сделалось красным как помидор. — Бежишь значит!
— Почему бегу? Я же сказал — беру паузу.
— А за делами значит мальчишки твои будут присматривать?
— Не-а, — покачал головой Болотов. — Мы всей семьей отдыхать уезжаем. Так что за делами моими управляющие будут присматривать. Да и директора у меня не глупые — справятся и без моего присутствия.
— Значит все-таки бежишь... — пробормотал Арсентий Борисович.
— Между прочим, я тебя не заставляю здесь оставаться, — сказал ему Кирилл Романович. — У нас же с тобой почти по всем направлением руководство общее, вот пусть и занимаются. Правда у тебя еще и заводики фармацевтические имеются... Ну и это поручишь кому-нибудь. Пойми, Арсентий, не нужно нам с тобой сейчас здесь оставаться — слишком рискованно. Голова у меня одна, и я не хочу, чтобы мне ее где-нибудь в Бутырке отрезали.
— Что же так мрачно? — усмехнулся Морозов и налил себе еще текилы. На этот раз через край.
— А как иначе, Арсентий? Ты же сам видишь, что вокруг происходит. Того и гляди за связи с князем на Лубянку повезут.
— Ну и чего ты трясешься?
— То, что пока их задавать будут, могут в камеру посадить на время.
— Как посадят, так и выпустят.
— Ага, — фыркнул Болотов. — Только не известно, что за это время с тобой случиться может. Салтыковы вон даже до суда не дожили, а я на их месте оказаться не собираюсь, понял? Мне моя жизнь дорога.
— Это-то я понял, — задумчиво протянул Морозов. — Как и то, что ты меня под паровоз бросить решил, тоже понял. Хочешь я тебе расскажу, о чем ты сейчас думаешь, Кирюха?
— Интересно было бы послушать...
— Думаешь ты вот о чем. То, что за тобой насчет Юрьевского явятся — тебя сейчас меньше всего беспокоит. Если ты рыло свое куда не надо не сунул, то чего тебе волноваться? Бестужев не самодур, поспрашивает что ему нужно, да отпустит — никуда не денется. Фамилия у тебя не самая последняя, чтобы тебя вот так запросто в камеру бросать.