Шестой Талисман
Шрифт:
Пун забежал в комнату отца, чтобы попрощаться. Юноша понимал, что шансов вновь увидеться с ним, почти нет. Мейк взял в ладони лицо сына, заглянул в его глаза. Помолчал несколько секунд, с трудом скрывая свои чувства, и расцеловал в обе щеки.
— Иди, сынок, тебя ждут, — прохрипел на прощание Мейк.
Лишь только небе появился первый луч солнца, Хранители двинулись в путь. Дора стояла на пороге дома и смотрела вслед уходящему сыну, а по её щекам катились слёзы.
ЧАСТЬ II
ГЛАВА 1
Испокон веков гоблины жили под землёй в тёмных вонючих пещерах Гор Туманов. Злобные, уродливые, маленькие твари, они не выносили солнечный свет и чистый воздух. Их сердца переполняла ненависть ко всем живым существам, обитавшим на Берконе, а всё яркое и красивое раздражало, вызывая в них агрессию. Всё, кроме золота и драгоценных камней. Лишь оно имело в глазах гоблинов красоту и ценность. Даже из-за одной золотой монеты, сын мог убить отца, сестра лишить жизни брата. Между гоблинами постоянно происходили стычки, заканчивающиеся убийством. С каждым годом убитых становилось всё больше и больше. Дошло до того, что многие боялись закрывать глаза, чтобы поспать. Никто не был уверен, что проснётся. Дальше так продолжаться не могло, и среди гоблинов нашлись те, кто отважился на отчаянный шаг — покинуть пещеры.
Они вышли из подземелья на поверхность и попытались приспособиться к новым условиям. Но, может к счастью, а может, и нет, только гоблинам не удалось добиться желаемого: солнечный свет обжигал кожу и слепил глаза, а от чистого воздуха болела и кружилась голова. Некоторые из них погибли, не выдержав тяжких испытаний.
Не желая возвращаться обратно в пещеры, чтобы не стать посмешищем для оставшихся там родственников, гоблины отправились на поиски более подходящего места для существования. Они долго бродили, потеряв по дороге ещё с десяток сородичей, пока не добрались до Гнилых Болот.
Среди топей и гиблых мест, гоблины нашли несколько островов, покрытых густым лесом. Мощные ветви вековых елей задерживали солнечный свет, защищая кожу гоблинов от ожогов, а смрад, исходящий от болот напоминал им запах пещер. Пропитания и воды на островах оказалось вдоволь, поэтому, отдохнув несколько дней и приглядевшись, гоблины решили остаться тут навсегда.
Прошли века, поколение сменялось новым поколением. Внешность гоблинов постепенно менялась, подстраиваясь под окружающий мир. Кожа стала серо-зелёного цвета, ступни ног напоминали лягушачьи лапы, а выпученные глаза сильно выделялись на лице. Только длинный крючковатый нос и заострённые уши напоминали о том, что в их венах течёт кровь гоблин. Себя они стали называть "фроглинами". Однако жизнь на земле, а не под ней нисколько не изменила их скверный характер. Они по-прежнему были такими же коварными и злыми, как их прародители. Жизнь внешнего мира нисколько не интересовала фроглинов. Они замкнулись в себе, и предпочитали ни с кем не контактировать. Впрочем, желающих посетить Гнилые Болота, тоже не находилось. Люди внешнего мира знали, что в топях обитает какой-то народ, но налаживать с ним торговые и дипломатические отношения никто не стремился.
Со временем фроглины разредились на два лагеря, и, разойдясь по разные стороны Болот, создали два города — Тернан и Луир, выбрали себе предводителей и стали жить, изредка нападая друг на друга.
Золото давным-давно перестало иметь для них значение, но всё же была у них одна Вещь, которая считалась величайшим сокровищем всех времён. Как она попала к ним, никто не знал, даже старейшины рода. Вокруг Вещи слагались легенды и предания.
В одной из них говорилось, что будто бы первые гоблины — прародители фроглинов, вынесли её из-под земли, украв у тогдашнего царя. Другая легенда гласила, что после долгих и изнурительных поисков нового дома, первые фроглины нашли эту Вещь здесь, в болотах, и решили, что это знак, данный им свыше, обосноваться на этом месте. В третьем предании речь шла о битве с Болотным Змеем, который откупился артефактом, спасая собственную шкуру.
Так или иначе, но она принадлежала им, и считалась самым бесценным сокровищем. Из-за неё часто происходили столкновения между городами фроглинов, за право обладать ею. Вещь эта считалась загадочной, таинственной. И основная тайна заключалась в том, что никто из фроглинов не знал, для чего она нужна, и как ей пользоваться.
Между Тернаном и Луиром вновь разгорелась война из-за Вещи. Шли десятые сутки конфликта. Обе стороны несли потери, но больше всего доставалось Луиру. Город, окруженный армией тернян, превосходящей по численности луирскую, остался без пропитания. Горожане растягивали последние запасы провизии как могли, отдавая лучшие кусочки детям и воинам. Но даже при такой экономии, все прекрасно понимали, что надолго их сил не хватит. Гибли солдаты, плакали дети и старики. Понапрасну лилась кровь. И всё это из-за права обладать таинственным предметом.
Вещь лежала на бархатной зелёной подушечке в Малахитовом зале Луирского дворца, под неусыпным наблюдением шести стражников и переливалась золотистым цветом. Странный вид придавал Вещи ещё большую таинственность, и бесценность в глазах фроглинов.
Верховный Жрец сидел напротив неё и размышлял. Его мысли беспорядочно прыгали с одного на другое: то он думал о бое, идущем возле ворот города, затем о Вещь, потом снова возвращались к бою, после он размышлял о том, стоит ли эта Вещь того, чтобы гибли его воины. В таком состоянии он пребывал уже несколько часов. Большой, покатый лоб Жреца покрывала испарина, выпученные, почти лягушачьи глаза, не мигая, смотрели на Вещь, усталость оставила свой отпечаток на его лице. Раздумья фроглина прервал шум, доносившийся откуда-то из-за спины. Он обернулся. В дверях Зала, тяжело дыша, стоял Главнокомандующий.
— Чего тебе? — спросил Верховный Жрец с недовольством в голосе.
Главнокомандующий с почтительным поклоном подошёл к нему поближе. Будучи на голову выше своего сюзерена, он практически всегда ходил сгорбленным, стараясь лишний раз не раздражать его. Будучи маленького роста, с кривыми ногами и огромной головой, Жрец не слыл красавцев. Его огромный, крючковатый нос, из ноздрей которого постоянно торчали волосы, являлся предметом насмешек даже среди дворцовой знати. Потому Жрец люто ненавидел всех, кто был хотя бы на пару сантиметров выше, не говоря уже о внешней привлекательности.
— Ваша милость, — начал Главнокомандующий, сгибаясь как можно ниже, — тернянских солдат больше, чем нас. Ещё два дня осады, и в живых никого не останется.
— Что ты предлагаешь?
— Отдайте тернянам Вещь. Мы довольно долго владели ею, пусть теперь она будет у них. Я прошу не за себя, я смерти не боюсь. Но мои солдаты… Их осталось совсем мало.
Верховный Жрец раздул щёки от негодования:
— Да как у тебя язык повернулся, предложить такое?!
Зная его характер, Главнокомандующий продолжал настаивать:
— Мы потеряем лучших людей, подвергнем опасности гражданское население, но в конечном итоге враг всё равно получит Вещь. Я трезво смотрю на сложившуюся ситуацию и иллюзий не испытываю. Тернянская армия раза в три, а то и четыре по численности превосходит нашу. Говорю вам — не за себя прошу, за тех, кто доверил мне свои жизни.
Жрец закрыл глаза и обхватил голову руками. Главнокомандующий стоял рядом и ждал ответа.