Шестой уровень

Незнанский Фридрих Евсеевич

«Ого! — с каким-то нехорошим предчувствием подумал Меркулов. — Владивосток».

Это значило только одно — Турецкий с командой - там, но почему-то не едет в Москву, почему-то даже не звонит оттуда.

Японец, который мерещился Васе Гладию в каждом встречном гражданине Страны восходящего солнца, страховал команду как раз по просьбе Меркулова. Это был человек СВР. Приказ отдавал, естественно, не Меркулов, а директор Службы внешней разведки. От него же Меркулов знал, что ребята благополучно добрались до Ивакуни, наверняка изъяли нужный аппарат

и вернулись в Осаку. Это были последние сведения, которые получил Меркулов перед командировкой.

Звонок в СВР прояснил мало. Сведения были какие-то странные и противоречивые. Команда вернулась во Владивосток, ее поселили в санаторий, но оттуда она пропала, и даже с каким-то оглушительным треском, который в переводе с образного языка означает— десять трупов неких уголовников. Больше от команды ни слуху, ни духу.

— Кто-нибудь поехал туда?

— Савелов с Черновым.

— И все?

— И все.

— А когда ближайший рейс на Владивосток?

— Через полтора часа, так что вы не успеете...

Глава двенадцатая ШАШКИ И ШАХМАТЫ

Чернов тоже звонил в гостиницу каждые полчаса, но телефон молчал, а портье с некоторым даже раздражением отвечал, чтобы звонил получше, потому что ключи от одиннадцатого номера никто не сдавал.

Чернов не понимал, зачем понадобилось капитану придумывать столь сложный способ связи. Если подавитель у него, если он сам жив и здоров, если даже наемники целы и невредимы, то не проще ли было связаться напрямую?

То есть он, конечно, догадывался, в чем дело, но гнал от себя эту страшную мысль подальше. Придумывать на ходу он был не мастак. Он был прекрасный стратег — получше Савелова, тешил он себя, — но мыслить мгновенно в сложившейся ситуации он не мог, терялся. Вот и сейчас он бродил по номеру люкс в правительственной гостинице и пытался разложить все по полочкам. Но построения его рушились, как карточный домик, едва он собирал хотя бы пять-шесть фактов воедино.

Чернова это больше всего раздражало. Получалось так, что он играл в шахматы с противником, который играл в шашки. Причем в «Чапаева», когда даже особенно не думают, а надо только метко щелкнуть по пластмассовому кругляшку, чтобы он сбил кругляшек соперника.

И все хитрые построения рушились, потому что кто-то пер напролом.

Он снова позвонил. Снова никто не брал трубку.

Если допустить, что Немой собрался не просто так вернуть подавитель Родине, а решил поторговаться за него, выпросить деньжат или какое-нибудь нейтральное гражданство с недвижимостью и деньжат в валюте, то он не стал бы так шуметь на весь белый свет. Он бы избегал всяких там журналисток, огласки, шумихи. Он бы дал знать о себе тихо. И так же тихо поставил условия, зная, что эти условия тихо и неукоснительно будут выполнены. Потому что тайну Немой притащил великую. Притащи он эту тайну японцам или американцам, всю жизнь ноги бы ему мыли и воду пили. Это помимо предоставления всяких материальных благ.

Тайна эта была еще весомее от того, что машинка существовала в единственном экземпляре, институт, ее создавший, давно выпускает какие-то кастрюли-скороварки или в лучшем случае какие-нибудь одноразовые шприцы. Люди, создававшие «ГП-1», кто помер, кто перебивается в поисках работы на родной земле, кто уехал за кордон, унеся только малую толику секрета, которая без остальных компонентов ничего не стоила. Были, конечно, чертежи и технологические описания. Но их концы терялись где-то в недрах секретных архивов, в которых сам черт ногу сломит. А даже если документы найти, понадобятся еще годы и годы, чтобы создать второй подавитель. Уж больно много в него было всунуто, как сейчас говорят, эксклюзивных технологий, ноу-хау, чтобы можно было все это вот так просто повторить.

Но Немой не собирался продавать машинку.

Стало быть, он хотел честно вернуть ее стране. Но в таком случае тем более чего он прячется? Нет, Чернов ничего не мог понять.

И вдруг трубку подняли.

— Да.

— Это Нателла Вениаминовна?

— А вы кто, простите?

— Моя фамилия Чернов. Я заместитель полковника Савелова.

— Очень приятно. А я заместитель капитана Немого.

— Нателла Вениаминовна, что происходит, где сам капитан? -

— Капитан не здесь, — уклончиво ответила Нателла. — Вы что-нибудь хотите ему передать?

— Я?! Ему?! Я думал, это он мне что-нибудь передаст.

— Странно, — сказала Нателла, минуту помолчав. — Он ждет ваших предложений, — сделала она ударение на слове «ваших».

— Ясно, — сказал Чернов. — Я подумаю и перезвоню вам в течение часа.

— Нет, в течение пяти минут.

Трубку повесили.

Ну, теперь все стало на свои места. Немой все-таки хочет торговаться. А журналистка, конечно, его любовница, она шуметь не станет.

И что же можно предложить капитану?

— Алло, Нателла Вениаминовна?

— Здравствуйте, Валентин Демидович.

— Наконец вы ответили. Видите, я выполнил все ваши условия. Что дальше?

— А дальше условия будете предлагать вы.

Этот разговор случился через минуту после того, как Чернов положил трубку.

— Сколько у меня времени?

— Пять минут.

Нателла положила трубку и тут же подняла ее снова. На сей раз звонил капитан.

— И Чернов, и Савелов здесь, — отрапортовала Нателла.

— Что с условиями?

— Оба пока думают.

— Дальше вы знаете, что делать?

— Да. Перезвоните мне через семь минут.

Они встретились в условленном месте. У всех были плохие новости.

Кирюха, узнав о гибели Козлова, словно оцепенел.

— Все, мы проиграли, окончательно и бесповоротно проиграли, — скрипел зубами Немой. — Они выйдут на связь через четыре минуты, а у нас нет ничего, ничего.

— Прекрати! — гаркнул вдруг на него Турецкий. — Ребята друга потеряли, а ты из-за какой-то машинки тут истерику закатываешь.