Шестой уровень
Шрифт:
— Не густо, — сказал Турецкий. — Но как-нибудь перебьемся.
— Надо доверить все деньги Козлову, — предложил Кирюха.
— Почему это? — спросил Гладий.
— А он самый жадный, за копейку удавится, — сказал Веня.
— Тихо-тихо... — упредил возможную склоку Александр. — Поступим так. Всем отдыхать, а мы с Дмитрием пойдем на дело. Как только вернемся — сразу перебираемся в Токио. Вопросы есть?
— Так ведь позднотища какая...— протяжно зевнул Веня.
— Тем лучше. Меньше будет свидетелей. На машину
Приближалась полночь, когда Турецкий и Козлов снова оказались в порту. Уже до боли знакомая площадь была пуста. Дальше их пути расходились — Александр спешил увидеться с мордатым, Митяй направлял свои стопы к машиноторговцам.
— Встречаемся здесь же через час, — Турецкий взглянул на часы.
— Мы в этом городе всего несколько часов, а как уже надоело!.. — мрачно отозвался Митяй.
...Александр пробирался по грязным закоулкам к заброшенному причалу. Под ногами что-то неприятно хлюпало, в воздухе стоял удушающий запах гнилой гари, еще зловонней, нежели днем.
Потянулся нескончаемый ряд контейнеров, и Турецкий замедлил шаг, прислушался. Его сразу смутило, что никто его не пас. Тишина. Ни звука, ни шороха:.. Лишь изредка стрекотали летающие над головой бакланы. Даже малышня куда-то пропала, а для них самое время охоты.
Крадучись, Александр прошел еще несколько метров и остановился, как вкопанный. Перед рим была натянута широкая полиэтиленовая лента, изрисованная красными иероглифами. Как следователь, он сразу догадался, что это значило.
Полиция...
Турецкий наклонился, подлез под лентой и, приникнув к ржавой обшивке контейнера, осторожно выглянул за угол. Так и есть... Вот почему тихо и пахнет гарью...
Полиция поработала на славу, не оставив от «коммуны» и мокрого места. Подпольное жилье было вскрыто, хранящееся в нем барахло выпотрошено, собрано в кучи и сожжено.
Судьба мордатого и его друзей угадывалась легко. Наверняка они сидят в полицейском участке, их допрашивают. А если при облаве был обнаружен склад оружия...
«Неужели это все из-за нас? — глядя на догорающие угольки, думал Турецкий. — Неужели, получив сигнал о драке, полиция решила прошерстить весь порт и напоролась на это местечко?»
Но почему-то это объяснение вовсе не казалось ему логичным.
Несмотря на поздний час, стихийный рынок не был обижен покупателями. Кто-то только присматривался, придирчиво проводя пальцами по едва заметным вмятинкам на бампере, кто-то упрямо торговался, кто-то уже отсчитывал деньги и позвякивал только что приобретенными ключиками.
— Какой пробег? — Митяй тряхнул продавца, бородатого парня с сильным пивным перегаром, который задремал на капоте своей «хондочки».
Видок у тачки был никудышный. Одно крыло синее, другое зеленое, корпус вообще не отрихтован, да и возраст преклонный.
Разговор с японцем проходил странно. Митяй спрашивал его по-русски, японец что-то отвечал по-японски, во Митяй, казалось, все прекрасно понимал. Но самое удивительное, что и японец не обращал внимания на разницу в языках.
Митяй узнал, что машина старая, но в прекрасном состоянии, пробег всего каких-то четыреста тысяч километров, а стоит двести долларов.
— Не! Не пойдет, - досадливо отмахнулся Митяй, японец снова его понял. Он сорвал брезент со стоявшего рядом автомобиля.
Козлов аж присвистнул от восхищения. Перед ним сияла бортами «тоёта» одной из самых последних моделей, в изумительном состоянии, самого модного окраса — васильковая. Мечта!..
Бородач гордо похлопал машину по выпуклой крыше и сказал что-то по-японски. Из чего Митяй, заключил, что машина девяносто пятого года, родной сборки, вся на компьютерах. Автоматическая коробка передач, пробег просто смешной, стереоколоночки встроенные имеются, а какой салончик!.. Спальня Людовика Четырнадцатого, а не салончик!..
Теперь во взгляде Козлова появилась напряженность. Ему очень хотелось, но никак не моглось... С замиранием сердца он приготовился выслушать цену-приговор.
И это был действительно приговор — пять тысяч.
— С ума сошел? — поинтересовался Митяй без энтузиазма: машина стоила куда больше.
Продавец развел руками: ничего не поделаешь, за удовольствия надо платить.
— Скинь, — скучно заныл Митяй.
Японец ответил нечто, что Митяй понял так: даже не пробуй со мной торговаться.
— Я эту беру!.. — вздохнул Митяй и ткнул пальцем в «хонду». — До Токио доедет? А запаска где?— спросил Козлов, по-хозяйски открыв багажник. — Без запаски не возьму.
Продавец что-то пробурчал, неохотно отправляясь к проржавевшей барже, когда-то и кем-то вытащенной на берег и теперь служившей чем-то вроде склада.
– Эй, постой! — окликнул его Митяй. — Ты не думай, я не бедный, Может, все-таки сговоримся, а? За полторы отдашь?..
Турецкий прибыл на место встречи задолго до назначенного времени, но ждать пришлось не долго. Не успел он выкурить сигарету, как перед ним остановилась, сверкая боками, васильковая «тоёта»...
...В отличие от товарищей, которые дрыхли без задних ног, Кирюхе никак не удавалось уснуть. Тупо уставившись в телевизор, он изнывал от неожиданно нахлынувшего на него желания. Если бы у этого мотеля был не хозяин, а хозяйка, Барковский обязательно попытался бы найти с ней общий язык. Будто злая судьба нарочно отгоняла от него женщин...
Кирюха вспомнил свою безнадежную любовь — артистку Алферову, но это его не вдохновило: где он, а где эта самая артистка! Он уже чуть не решился на крайний шаг, заключавшийся в постыдном самоудовлетворении, когда за окном послышался шорох гравия.