Шейх и невеста напрокат

Мэллери Сьюзен

– Тебе там нравилось?

– А я ничего другого и не знала. Моего отца неделями не бывало дома, и когда он отсутствовал, мама тосковала, а я наоборот радовалась. Без него было спокойнее. А потом он возвращался с большими деньгами или с пустыми карманами, едва насобирав на бензин. При любом исходе она была счастлива, пока он снова не уезжал.

«Много времени прошло», – подумала Виктория с грустью. Но, несмотря на это, воспоминания о тех днях были свежи в её памяти.

– Когда она умерла?

– Когда мне исполнилось семнадцать.

Вспоминать

об этом Виктория не хотела.

– Мама работала на двух работах. Днём она делала стрижки, а вечерами обслуживала посетителей в баре. Она всегда говорила о том, что мы вместе откроем салон красоты, а у меня не хватало смелости признаться, что я с нетерпением ждала своего восемнадцатилетия, чтобы поскорее уехать.

– И куда ты потом подалась?

– В Даллас. – Воспоминания вызвали у неё улыбку. – Для меня этот город оказался слишком большим. Я устроилась на работу, поступила в местный колледж – трудилась как Папа Карло. Начала с официантки в ресторане, потом были и более интересные места. Чаевые приносили мне неплохой доход, а, отучившись два года, я получила диплом младшего специалиста и устроилась в офис секретарём-референтом.

– А почему только два года?

– Вы цены на обучение видели? – Виктория пожала плечами. – На это нужно столько денег. Работать на полную ставку и учиться далеко не просто. Так я получила место в нефтяной компании.

– И у них познакомилась с Надимом?

Она слышала в его голосе осуждение.

– В итоге, да.

– А твой отец?

– Я с ним почти не общаюсь. Пару раз он приходил, чтобы попросить денег.

– И ты дала?

– Только один раз. Потом перестала. – Думать об отце она тоже не хотела. – Значит, в одном из грузовиков вряд ли окажется душевая кабина…

– Тебе придётся подождать, пока мы не приедем в деревню.

Бесподобно. – Рискну предположить: взять удлинитель для моей плойки вы тоже не подумали.

Он пристально уставился на неё. В его карих глазах не было ни намёка на юмор, а на губах даже не появилось подобия улыбки.

– Нет.

– А вы, я смотрю, с шутками не особо дружите, правда? – Спросила Виктория. Она догадывалась, что, скорее всего, ошибается и уж точно ведёт себя слишком самоуверенно.

– А ты хотела меня рассмешить?

Виктория засмеялась. – Поосторожней на поворотах. Иначе я решу, что вам не чужды человеческие качества.

– Мне многое не чуждо, Виктория.

Он говорил, а его взгляд был сосредоточенным, невозмутимым, почти хищным.

«Нет, конечно», – подумала она. Всё это игра её воображения. Его она совсем не интересовала. Он просто заставлял расплачиваться за проступок отца. Но как только эта мысль появилась в голове, Виктория уже не могла от неё избавиться. Она постоянно ощущала присутствие Катеба рядом с собой, казалось, что даже на открытом воздухе он узурпирует пространство.

Виктория съёжилась.

– А мы всё время будем ехать на машине? – поинтересовалась она, надеясь, что, заговорив на нейтральную тему, почувствует себя лучше.

–

Почти. – Катеб отвёл взгляд. – В деревню ведёт дорога. В последний день я поеду верхом. Если хочешь, можешь присоединиться. Ты ведь держишься в седле?

– Вы имеете в виду лошадей, я правильно поняла? Не верблюдов.

– Никаких верблюдов.

– Тогда да, я умею ездить верхом.

Виктория научилась держаться в седле в том же году, как приехала в Эль Дехария. Доступ к королевской конюшне был одной из привилегий её работы. Даже не самые лучшие лошади те, на которых разрешали ездить сотрудникам, были породистыми и носились, как ветер.

– Я надеюсь, у тебя есть более практичная обувь, чем эта.

Она бросила взгляд на свои модные сапоги с каблуками в четыре дюйма.

– Они потрясающие.

– И непрактичные.

– Эти сапоги я купила на распродаже. Вы умрёте от зависти, если узнаете, сколько я сэкономила. Виктория посмотрела на него и отвела взгляд. – А может, и не умрёте. – Ей что-то подсказало: Катеб вряд ли увлекается шопингом или интересуется скидками.

Вдалеке она услышала пронзительный рёв. Более громкий рык отозвался вблизи. Этот звук напоминал вой большого волка.

Инстинкт подсказывал бежать в поиске укрытия, но, ни Катеб, ни его люди никак не отреагировали.

– Мы в опасности? – спросила она.

– Не отходи далеко от лагеря и тебе ничего не грозит.

Внезапно она поняла: их месторасположение было куда более продуманным, чем ей показалось сначала. Когда сзади стоят отвесные скалы, а грузовики создают полукруг, напасть с какой-либо стороны трудно.

Хотя Виктория и оценила меры предосторожности, она всё же надеялась, что они были излишними. Ведь если на неё нападут, она только и сможет, что визжать от страха.

Что же она делала здесь в сердце пустыни с едва знакомым мужчиной? О чём думала, когда сдалась на милость Катеба и предложила занять место отца?

Дин заслужил тюремное заключение: он жульничал в карты, а затем предложил её в качестве выкупа. Ей не стоило беспокоиться о его судьбе.

«Но ведь, – напомнила себе Виктория, – на это она пошла не ради него».

Девушка смотрела на Катеба, спрашивая себя, что он от неё ожидает. Что ей придётся для него делать? Неужели он и в правду собирается уложить её в постель? Викторию охватил страх, и ей ничего не оставалось, как рваться на свободу. Только вот в пустыне было не менее опасно.

– Какая из этих палаток моя? – спросила она.

Принц указал на ту, что стояла в середине.

– Прошу меня извинить, – произнесла Виктория и пошла к палатке.

Внутри она нашла спальный мешок с постельными принадлежностями. Её багаж лежал у противоположной холщевой стены. Она решила, что для палатки там было очень неплохо. Места уж точно хватало.

Однако её это совсем не интересовало. Виктория забралась в спальный мешок, легла набок и свернулась калачиком. Неизвестность преследовала постоянно, словно стервятник, готовый обглодать до костей.