Шейх
Шрифт:
— Плохо же ты думаешь обо мне, — с обидой сказал он, — если считаешь, что я отвернусь от тебя. Ведь ты вынашиваешь моего ребенка! Не знаю, быть может, когда-то я мог бы так поступить, но не сейчас. Я очень изменился, и знаешь, почему? Я никогда никого не любил по-настоящему. Но теперь у меня есть ты, и мне больше ничего не надо.
Зара слушала его, и на ее глаза наворачивались слезы радости. О Аллах, как же она любила этого милого, сумасбродного, пылкого человека! Рядом с ним даже незнакомая Англия уже не казалась ей такой страшной.
С каждым днем здоровье Джамала крепло. Зара, Нафиса и Зейнаб подолгу не выходили из его каюты, затаив дыхание слушая рассказы об Англии, об обычаях и языке живущих там людей. Саха отказалась присоединиться к ним, заявив, что не желает ничего знать о «неверных».
Близилась зима. Над океаном задули холодные ветры, волны из изумрудно-зеленых стали серыми и неприветливыми. В конце ноября «Грабитель» бросил якорь в гавани Бреста у северо-западного побережья Франции.
Джамал чувствовал себя уже достаточно окрепшим, чтобы сойти на берег и позаботиться о теплой одежде для женщин, Гаруна и Хамета. Его гардероб полностью отвечал последней английской моде, и шейх пополнил его лишь шляпой и отороченным мехом плащом.
Когда Зара впервые взяла в руки свой новый наряд, она даже не сразу поняла, как нужно его надевать и как можно в нем ходить. Наконец ей удалось справиться с платьем, со всеми его крючками и завязками.
— Должно быть, это придумал мужчина, от души ненавидящий женщин, — с неудовольствием заметила она. — Оно такое тесное… Пожалуй, я останусь в том, в чем была раньше.
При всей своей неприязни к английской женской моде, она все же не могла не отметить, что Джамал выглядит весьма элегантно в белой льняной сорочке, облегающих штанах с широким атласным поясом и высоких сапогах.
— Меня всегда удивляло, что англичанки тратят столько денег, чтобы надеть на себя как можно больше всяких тряпок, — признал он. Я всегда любил полураздетых женщин и не стану возражать, если ты останешься верна обычаям своего народа… но только тогда, когда мы будем наедине. Сядь, Зара, нам надо поговорить. Скоро мы причалим к английским берегам, а ты еще не все знаешь обо мне
Зара посмотрела ему в глаза. Что еще он хочет ей сказать? Какую тайну хранил все это время?
— Я слушаю тебя, — упавшим голосом ответила она, не ожидая от этого разговора ничего хорошего.
— Помнишь, ты как-то спросила, есть ли у меня в Англии жена, и я ответил, что нет?
Принцессе показалось, что палуба корабля внезапно накренилась.
— Так ты солгал? У тебя есть там жена? — едва слышно спросила Зара.
— Нет, дорогая, кроме тебя, я ни на ком не женат, — поспешил успокоить ее Джамал. — Но моя мать присмотрела мне подходящую невесту. Я видел эту юную леди в свой прошлый приезд в Англию, и. она мне совершенно не понравилась. Тем не менее матушка продолжает настаивать на своем. О нет, тебе нечего опасаться, я просто хотел, чтобы ты об этом знала. Моя мать замечательная женщина — умная, добрая, щедрая, и ты ей непременно понравишься. Узнав, что я уже сделал свой выбор, она примет тебя с распростертыми объятиями. Она давно хотела, чтобы я осел в Англии, принял титул деда и стал членом палаты лордов.
Зара не знала, как отнестись к его словам. В отличие от него, она вовсе не была уверена, что встретит такой уж теплый прием со стороны свекрови.
— Если я не понравлюсь твоей матери, ты всегда сможешь развестись, — грустно сказала она. — Нет ничего проще.
— Только не в Англии, — возразил Джамал. — И потом, почему я должен разводиться с женщиной, которую люблю? С матерью моего ребенка? — Он притянул Зару к себе и принялся расстегивать пуговицы ее платья. — О, теперь я понимаю, почему англичанки остаются девственницами до свадьбы, — проворчал он. — Они просто не могут самостоятельно снять с себя всю эту ерунду.
— Что ты делаешь? — вспыхнула Зара. — Мне здесь даже не во что переодеться. Мой халат остался в другой каюте.
— Отныне и впредь ты будешь спать со мной. Мне надоела холодная постель. А когда приедем в Англию, у нас будет общая спальня. Вообще-то у англичан принято, чтобы муж и жена занимали разные комнаты, но меня это всегда только раздражало.
— У них действительно странные обычаи, — искренне удивилась Зара. — Боюсь, я не скоро к ним привыкну.
— И не пытайся, любовь моя, — улыбнулся Джамал. — Ты мне нравишься такой, какая есть.
— Раз уж мы заговорили об Англии, — заметила она, — то что ждет там Гаруна, Нафису, Зейнаб, Бен-Израэля и остальных? Они останутся твоими слугами?
— Из Нафисы, без сомнения, выйдет отличная нянька для нашего малыша. Моя мать, кстати, знает ее еще с тех времен, когда был жив отец, и они жили в Марокко. Хамет и 3ейнаб будут служить нам, если захотят. Мы будем им хорошо платить, и они смогут уйти, когда накопят достаточно средств и пожелают жить самостоятельно. Что же касается Бен-Израэля, то он великолепный врач, и я ни за что с ним не расстанусь. Он еще пригодится и нам, и нашим детям.
— Остается Гарун. Какой ты видишь его судьбу?
— Он не раз бывал со мной в Англии, ему уже знакомы и язык, и обычаи этой страны. Я готов предоставить ему то место, которое он захочет. В конце концов, Гарун мой друг, и это многое для меня значит. Мне хотелось бы видеть его рядом с собой, но если роль слуги ему неприятна, он может сделать свой выбор.
— Может ли? Как ты говорил, вы с ним вместе с самого детства. Ваши отцы тоже были дружны… Так неужели ты полагаешь, что Гарун захочет строить свою жизнь отдельно, независимо от твоей?
— Есть одна вещь, которую ты не принимаешь в расчет. Он отнюдь не беден. Ему причиталась весьма солидная доля с каждого нашего пиратского рейда. Я по дружбе посоветовал ему вкладывать деньги в те же банки, что и я. В итоге его деньги превратились в весьма солидное состояние. Мои доходы, правда, были много больше… Любовь моя, имею счастье сообщить тебе, что ты вышла замуж за невообразимо богатого мужчину. Мои владения…
— Постой, — мягко перебила его, Зара. — Мы обсудили с тобой всех, кроме Сахи. Мне кажется, она несчастна. Гарун не любит ее по-настоящему. Если он бросит ее, то что будет с ней в чужой стране?