Схимник

де Куатьэ Анхель

К тому моменту, когда мы оказались на горной вершине, вся долина уже была выедена дотла, и теперь огонь расходился двумя мощными отрогами в стороны. Складывалось ощущение, что пламя сознательно берет нас в кольцо.

Оно окружало гору, на которой мы находились, и с безумной скоростью поднималось вверх по ее склонам. Деревья вспыхивали, как спички. Пламя разливалось огнедышащей лавой. Этот зверь жаждал нашей крови.

– Конец Времен! Огненный гнев! Мара! Погибель! – монахов, оказавшихся в этот момент на вершине горы, охватила паника.

Мое сердце снова заколотилось

с неистовой силой. Но отчаяние окружающих лишь мобилизовало меня. Надо было брать Даши и спасаться. Он знает больше, чем говорит. И даже если Скрижали погибли в долине, мы все равно можем еще найти Схимника. Пока не все потеряно.

– Даши, надо бежать!

Но юноша не отвечал. Словно вкопанный, он стоял на месте и смотрел на бушующий огонь обезумевшими от страха глазами. Пламя, казалось, говорило с ним. Жало смерти впилось в его живое еще сердце. Тьма жадно втягивала его невинную молодую душу. Сила огня парализовала его волю и сковала тело. Только губы нервно дрожали. Он то ли просил о пощаде, то ли принимал посвящение, то ли читал последнюю в своей жизни молитву.

– Ты не Гэсэр, Ты воин погибели! – услышал я прямо над своим ухом и обернулся.

Старый монах в коричневом одеянии стоял у меня за спиной. Он вооружился палкой от фонаря и уже занес ее надо мой, как копье. Я едва увернулся от удара, но лишь выиграл тем самым время.

–Убейте его! Убейте! – кричал упавший старик, призывая свою ошалевшую от ужаса братию разделаться со мной.

Медлить было нельзя. Еще мгновение, и окружавшие меня со всех сторон «воины Шамбалы» прекратили бы мое земное существование. Я схватил Даши за шиворот, он упал как подкошенный, и я поволок его за собой. Несколько метров, и мы покатились вниз по горному склону.

Пожар тем временем разрастался. Стало светло, как днем. Сейчас мы или сгорим, или задохнемся. Спасительная горная речка приняла нас внизу горного склона.

Я шел вброд в бурном потоке, как бурлак волоча за собой Даши. К. счастью, холодная вода быстро привела его в чувства.

– Даши, ты слышишь меня?! Даши! Приходи же в себя!

– Что тебе от меня надо?! Что тебе надо?! – заорал он, очнувшись от летаргии своего страха.

– Послушай меня, Даши, – я остановился прямо поперек речного потока. – Еще ничего не пропало. Слышишь меня, ничего не пропало! Не может быть! Слышишь меня – не может быть!

– Кто ты?! Скажи мне, кто ты?! – лепетал юноша.

– А ты кто?!! – закричал я так, что сам чуть было ни оглох от собственного крика; это подействовало, Даши смог зафиксировать свой блуждающий взгляд. – Слушай, мне надо знать, где может быть Схимник. Это очень важно!

– Я не знаю, не знаю…

– А ну прекрати это! Прекрати немедленно! Ты обязан знать! Он говорил тебе, говорил!

– Я не должен был с ним разговаривать… Я не должен… – он выглядел как испуганный трехлетний ребенок.

– Даши, не бойся меня, пожалуйста. Я не знаю твоей религии. Я не понимаю, кто такой Гэсэр и что такое Северная Шамбала. Я и о Южной-то Шамбале никогда не слышал! Но когда я ехал сюда, я познакомился с двумя стариками. И они говорили мне, что нет Востока и нет Запада, нет разных вер и разных религий, но есть одна борьба – борьба между Светом и Тьмой. И этот бой идет внутри человека, каждый из нас – это поле сражения. И я поверил в это. Ты слышишь меня, Даши! Я поверил в это!

Даши переменился в лице и смотрел на меня с каким-то странным, непонятным мне удивлением. Неужели он окончательно сошел с ума?!

– Я слышу, слышу… – пробормотал он.

– Так вот, я не понимаю, почему ты не должен был разговаривать со Схимником! Я не хочу этого понимать! И я знаю, что если в тебе есть хоть капля здравого рассудка, то ты не мог не поговорить с человеком, который, так же, как и ты, хочет победить в этой борьбе. Кто, так же, как и ты, хочет жить! I Поэтому скажи мне все, что ты знаешь, Даши! Скажи мне это!

– Как их звали? – прошептал юный монах.

– Кого? – я не понял его вопроса.

– Их… – Даши едва шевелил губами и махал рукой куда-то в сторону.

– Кого – их? Стариков?

– Да, да!

– Эту замечательную женщину, Даши, буддистку, но без всех этих твоих глупостей и прибабахов, зовут Ользе! – я орал, как заведенный, четко проговаривая каждое слово. – А ее мужа, тоже замечательного, кстати сказать, человека, который рассказывал мне о Платоне и Небесном Своде, зовут Сергей Константинович. Но…

Я не успел закончить свою мысль, потому что Даши разрыдался, как малолетний ребенок. Он держался за мою рваную рубаху, прижимался к моей груди и издавал жалобные нечленораздельные звуки. Я посмотрел вокруг, на пылающий лес, на воду, которая все это время пыталась сбить меня с ног, и понял: никакого проку от Даши не будет. Гиблое дело.

– Даши, привет! Ты в своем уме?! – мне вдруг захотелось со всей силы треснуть его по голове.

– Они простили меня… Они простили меня… Они едут ко мне…

В моей голове один пласт сознания наехал на другой. Я смотрел то на Даши, то куда-то в пустоту и не мог понять. Вспомнились вдруг его слова: «Меня учили, что Свет у каждого человека внутри, и только он сам не позволяет ему выйти. Этому я не верил. Я думал, что Свет нужно искать, и я поехал искать…» А потом я вспомнил слова Ользе: «Теперь одни остались. Дочка умерла в родах, оставила нам мальчонку. А он вырос да уехал. При буддийском монастыре живет, надо повидать, попрощаться». Он их внук?!

– Сукин ты сын! – заорал я. – Ты на кого стариков бросил?! Совсем рехнулся?! Ты чего поехал искать?! Света?! Просветления?!

И я все-таки вкатил ему оплеуху. Мне вдруг стало так обидно за двух стариков, которые воспитали эдакого балбеса, а он взял и вот так бросил их. Поехал, видите ли, искать чего-то где-то! В общем, я треснул его и, осознав через это всю глупость происходящего, расхохотался. .

Впрочем, моя затрещина оказался целительной и для Даши. Он посмотрел на меня счастливыми заплаканными глазами и встал, наконец, на ноги. До этого он болтался в водном потоке у меня на руках. Я не верил своим глазам. Во всем этом ужасе, грохоте, невыносимой жаре и удушливой гари он светился от счастья.