Схимник
Шрифт:
– У вас записано, что вы…
– Мессия! – крикнул я и театрально вскинул вверх руки.
– Нет, не Мессия…
– А если не Мессия, так и оставьте меня в покое! Четыре часа ночи! – я взял Ларису под руку и хотел вывести ее за дверь.
– В этом-то все и дело! – Лариса уперлась и стояла, как вкопанная.
– В чем «в этом»?!
– В том, что только эти сутки!
– Какие сутки?!
– Сегодня вы или узнаете, кто вы, или все… Пиши – пропало !Я вам точно это говорю! Эпоха Водолея уже была в нашей истории! Знаете, когда?! – Лариса смотрела
– Не знаю, и знать не хочу!
– Во времена Ноя! Все закончилось Потопом, концом света! Потому что люди забыли, зачем они пришли на эту землю. Отошли от Бога…
–Вы же не верите в Бога! – закричал я, почувствовав новый прилив раздражения.
–Да. какое это имеет значение! Какая разница, как все это называется! Вы же суть должны видать! Вы – человек или где?!
Это выражение очень напоминало присказку моего армейского командира: «Вы – солдат или где?» Я вспомнил об этом и почему-то сразу успокоился:
– Ладно, говорите. Только коротко и по порядку.
– Как бы вам все это популярно объяснить?.. Сегодня планеты стоят такой фигурой… В общем, открывается, условно говоря, Окно Времени. Законы Космоса на очень ограниченный срок приостанавливают свое действие. Это своеобразный космический Юрьев день. Знаете, это когда крепостных крестьян отпускали.
Сейчас всю линию развития человечества можно изменить, совершить поворот, взять иной курс. Но это может сделать только один человек, который к моменту открытия этого Окна будет находиться на определенном уровне своего духовного развития. Здесь должен быть эффект, как когда ключ к замку подходит. Понимаете? —Про замок – понимаю.
– Так вот, в вашем гороскопе стоит четкое указание, что именно вы и можете этим Окном воспользоваться. Вы – тот ключ!
– Тьфу! – от новой волны негодования я даже сплюнул. – Это ахинея какая-то! Я не верю ни одному вашему слову! Ни од-но-му! Все это вилами по воде писано! У вас справки из психдиспансера, случайно, при себе не имеется?!
– Я сдаюсь, – громогласно сообщила Лариса, но не сдалась. – Марфа, – обратилась она к игуменье, – он ничего не хочет слышать! Я больше ничего не могу сделать. Знаете что, давите на жалость…
И Марфа – так звали монашку – принялась давить. Старуха сказала, что она никуда не уйдет, что она умрет прямо здесь и прямо сейчас, если я не отправлюсь с ней в ее монастырь. Я хотел прекратить уже все это безумие. Подумал, что в монастыре-то уж от меня точно быстро постараются избавиться. И согласился.
В монастырь Ларису не пустили, а мы с игуменьей долго плутали по коридорам. Потом она завела меня в какую-то келью и оставила одного. У меня было время подумать. Все, о чем мне рассказывали Лариса и Марфа, казалось странным и нелепым. Я сохранял критический настрой и не хотел поддаваться их бессмысленной агитации.
Конечно, приятно думать, что ты спаситель мира, что от твоего поступка зависит будущее всей Вселенной. Но, бог мой, мы же такие крохи на этой планете! Что значат наши поступки для Вечности? Она их и не заметит! Нет, верить этим двум сумасшедшим было бы глупо. Сейчас обещанные старцы придут и все поставят на свои места.
Тут дверь кельи отворилась. Марфа, отвесив глубокий поклон, пропустила внутрь двух старцев. Им было, наверное, лет по восемьдесят на брата, но держались они бодро. Один – высокий, сухощавый, с неподвижным лицом и большой окладистой бородой. Другой – напротив, маленький, округлый, суетливый, с тонкой, но ухоженной бородкой.
Из-за дверей Марфа последний раз внимательно посмотрела на меня и, перекрестившись, исчезла в темноте. Старики расположились в деревянных креслах, и началась долгая пауза. Мы сидели друг против друга, и я ждал, когда же все это, наконец, кончится. Хотелось встать и уйти. Ну не будут же они держать меня силой…
– Надеюсь, вы понимаете, какая на вас лежит ответственность? – спросил меньший из старцев. Судя по всему, в мое «предназначение» он не верил.
– Нет, не понимаю. Я вообще ничего не понимаю, – я пытался сдерживать свое раздражение.
– Это очень плохо, – продолжал мой собеседник.
– Слушайте, вы что, еще будете меня отчитывать?!
– Снимите рубашку, – приказал старик.
– Да не буду я ничего снимать! Я уже все показывал. Это безумие какое-то! При чем тут мои родимые пятна?!
– Мы должны понять, кто вы! – старец вел себя, как следователь на допросе.
– Я – это я. И все на этом! «Кто я?» Да – никто! Я бы тоже хотел знать, за кого вы меня принимаете!
Выражался я путано. Но что было делать?
– Ибо предсказано, – заголосил старик, – что придет Антихрист и будет он творить чудеса и знамения ложные. И будут люди верить лжи его, и не верить истине. И станут они возлюбившими неправду!
До этого момента мне казалось, что это я сумасшедший. Теперь я понял, что это у старцев беда с головой. Надо было идти на примирение и убираться подобру-поздорову.
Послушайте, святые отцы, – протянул я елейным голосом, – я и в Бога-то не верую, а уж в Антихриста – и подавно. Не надо подозревать меня в таких амбициях. И чудес я не делаю, и знамений не испускаю. Можно я пойду, а?.. Поверьте, вы просто даром теряете время.
Но мучивший меня старец уже разошелся и не мог остановиться:
– Настал, настал час закатный! Так гласит Откровение Иоанна! Сидит уже блудница Вавилонская на звере багряном! Люди и народы отказались от Господа, променяли Его на товары золотые и серебряные, на камни драгоценные и жемчуга на порфиры, шелка и багряницы, на изделия из слоновой кости, всякого благородного дерева, меди, железа и мрамора, на вино и елей, муку и пшеницу, на коней и колесницы.
Держит в руках своих Вавилонская блудница сия – чашу, наполненную мерзостями, и нечистотою блудодейства ее. Се – души человеческие нынешнего человека! И сказано так же, что придут к ней купцы, что стали вельможами земли, и будет она любодействовать с ними и с царями земными! Так и вершится сейчас!