Шиноби
Шрифт:
Юмико начала расписывать, потихоньку оживляясь, а я продолжал смотреть на выложенные вещи. Уж точно не предполагал, что бывший заключённый, мастер по ремонту, а потом и мелкий бизнесмен, может стать священником. Вот вообще в планах не было. Но прочитать бумаги стоит, кто знает, как жизнь сложится…
Неожиданно разговор коснулся меня:
– Как у тебя с чакрой, мальчик? – спросила Цунаде.
– Объём вырос. Если продолжит расти таким путём, года через два наберётся минимальный уровень поступающего в академию.
–
Я безразлично отмахнулся и протяжно зевнул. Чего переживать-то? Если я правильно понимаю, то соотношение духовной и физической энергии само по себе у меня выправится годам к двадцати пяти. Или нет. Я всё-таки продолжаю жить, получать навыки и опыт увеличивая не только силу тела.
В принципе, меня устроит и медленный постепенный рост, а двадцать лет пролетят в одно мгновение, не успею опомниться. И как говорит мама, для Узумаки прожить сто лет не проблема. Куда мне спешить? К тому же, ближе к семнадцати, когда полностью сформируется тело, можно сильно увеличить объём тренировок.
Так что когда особой реакции от меня никто не дождался, разговор медленно перешёл на обсуждение больничных слухов и сплетен, кто там кого подсидел и на что рассчитывает, а я отправился обратно в свою комнату. Режим сна – залог правильных тренировок!
Цунаде в деревне не живёт, путешествует по миру. Она тут если и бывает, то дай бог раз в пару лет. Да и не очень любит дом, здесь всё ей напоминает о людях, которых потеряла. А потеряла Сенджу всех, кого могла: от родителей до любимого человека и родственников. Не удивительно, что теперь пьёт да в азартные игры играет, что уж тут.
На самом деле, я выкинул этот эпизод из памяти, погрязнув в повседневной рутине и тренировках, однако спустя неделю решил вдруг почитать, что же там нам такое отдали, совместив с занятием по каллиграфии – оценив состояние свитков, понял, что надо самые ветхие переписать начисто. Негоже пропадать истории клана.
В основном, и правда, описание ритуалов. Как готовить тело, какие символы наносить, порядок действий жреца или жрицы – они немного разные. Описание масок в храме, некоторые из которых не совсем декоративные и посмертные. Уже на словах: «Если ты Узумаки или сильный шиноби, то поймёшь» – я напрягся.
Сбегав в кладовку, где мы хранили имущество из храма, я провёл руками по каждой маске, на трёх ощутив странное покалывание в пальцах. Но настоящая бомба меня ждала, когда, прорвавшись сквозь нудные описания, добрался до конца одного из текстов.
Свиток изначально странно отзывался в руках, а внутри, кроме пространных рассуждение про кровь семьи, красовался знак водоворота. И вдруг палец, которым я водил по символам, буквально ожгло. Тут раздумывать не стал, сбегал на кухню, вернувшись с кухонным ножом. Укол – и на водоворот упала капля крови.
Секунду спустя разгоревшаяся печать активировалась с небольшим хлопком и облаком дыма, оставив сверху лежать небольшую коробку. Нетерпеливо открыв, я увидел там увесистую тетрадь и полдюжины свитков. Сверху же лежал свёрнутый лист бумаги. Подхватив его, пробежался взглядом по заголовку и сел на стул, вчитываясь в наброшенный от руки текст:
«Мито Узумаки/Сенджу
Здравствуй, Узумаки (Интересно, читает Кушина или кто-то другой? Девочка была всегда слишком светлая и добрая для этой стороны работы нашего клана).
Всё равно никто другой активировать печать не сможет. Даже Узумаки наполовину не справится. Если чистокровных больше нет? Ну что же, такова Судьба. В этих документах я выписала некоторые особенности путей нашего клана и как мы к ним пришли.
Нас называли Аловолосыми Демонами не просто за силу чакры, печатей и долголетие. Ниже ты найдёшь, как именно мы стали теми, кто есть, приумножив и усилив свою наследственность и кровь. Как наш клан занял место среди сильнейших, настолько, что для его уничтожения потребовались силы нескольких стран!
Интересно, неизвестный потомок, как ты отнесёшься к этим знаниям? Насколько идеи моего безумного мужа прижились и принесли плоды? Захочешь ли ты использовать написанное тут, или шиноби у вас сильны и гуманны, разорвав круг ненависти?
Меня устроят оба варианта. Эти знания кажутся тебе ужасны и вредны? Тогда сожги бумаги и забудь о них. Полезны? Тогда используй их. И пусть враги вспомнят нашу силу!
P.S.: Не забудь завести много детишек».
– Весёлая старуха была, – фыркнул, дочитав письмо.
Вытащив тетрадь, я погрузился в написанный той же рукой, что и письмо, текст. Давно стемнело, а я всё вглядывался в сухие строки под гуляющие табуны мурашек на спине. Старушка быстро и легко писала про эпоху клановых войн, возводя историю клана куда-то в седую древность, не забывая добавить немного чёрного юмора.
Клан всегда был силён, но в бесконечной резне мощи всегда мало. Так было, пока, постигая тайны чакры и печатей, один из Узумаки не заключил договор с Шинигами – Богом Смерти. После этого клан обрёл истинную силу. Какой ценой? Ну, право же, кого в те времена пугало принесение врагов в жертву своему богу?
Дочитав до конца, я просмотрел свитки и медленно, задумчиво сложил бумаги обратно в коробку, убрав под кровать.
Вот значит как? Такова цена силы и долгой жизни? И, самое жуткое, там есть способ помочь с моей проблемой по перекосу в количестве духовной энергии. Хватило бы силы их выполнить…
За окном медленно всходило солнце, а я продолжал сидеть, обдумывая прочитанное. Иронично, что Мито смеялась над мужем, но хотела и сама верить, что мир станет лучше. Что секреты их клана и такая сила больше никогда не понадобятся.