Шиноби
Шрифт:
– Веди.
Нас втянула его техника и спустя мгновение мы оказались высоко в небе. Минато выполнил длинное Мерцание, захватив меня с собой, а когда мы оказались на месте, тяжело дыша, махнул рукой вниз на затянутое дымом поле, где шёл бой. Орочимару с учениками против десятков тысяч Зецу.
Я прищурился, внимательно смотря на клонов.
Офигеть! Они все одержимые. Но при этом определённая связь между ними осталась – видно по тонким отросткам чакры. А судя по чакре, часть из душ раньше была шиноби, которые теперь
Сейчас Хирайшин не функционирует, подавленный висящим мощным запретом, но количество клонов, чей запас чакры позволяет использовать технику, внушает уважение. Тут, наверное, большая часть армии змеёныша. Отлично!
Я открыл все печати, наполняя тело отложенной небольшими порциями за месяцы чакрой, и направил огромную часть резерва в одну технику. Пора попробовать то, что я подсмотрел Риннеганом, сражаясь с шиноби Камня.
На ладони сформировался белый квадрат, который рухнул вниз, раскладываясь на плоскость. Губы тихо шепнули:
– Стихия Пыли. Аннигиляция.
Мир затих. Только мягко опускались на землю пылинки, по которым техника и получила своё название.
До горизонта и дальше тянулась покрываемая пылью пустошь. Диаметр я задавал чуть больше пятидесяти километров, накрывая все возможные цели.
Орочимару выжил, прикрывшись мерцающим барьером. Стихия Пыли вообще не очень по конструктам из чакры работает. Удивительно, но выжило и около двух тысяч одержимых, успевших нырнуть в землю. С ними разберусь потом.
Вытащив свиток, я активировал собственный запрет перемещения, медленно опускаясь к барьеру Орочимару. Тот замерцал и исчез, оставив после себя тяжело дышащего Белого Змея, окружённого полудюжиной последователей.
– Я задержу его, бегите, Орочимару-сама! – воскликнула пепельноволосая женщина, перед которой формировались розовые кристаллы.
– Не нужно, Гурен. Ты просто умрёшь без пользы, – мягко улыбнулся мужчина и шагнул вперёд, гордо вскинув голову. – Четвёртая Мировая Война окончена, нам нет смысла сражаться, Узумаки!
Я опустился на землю и, склонив голову набок, спросил:
– Твоё устранение – это не вопрос войны, Орочимару. Зачем оставлять тебя в живых?
А он полноценно жив. Видимо, прошёл через оживление, чтобы откатить то, что сотворил со своим телом и душой за годы экспериментов. Выглядит лет на двадцать всего.
– Я могу быть полезен, Узумаки. Не тебе, всему миру. Разве тебя не удивляет, откуда я взял столько природной энергии для клонов Зецу, не вызвав падения общего фона? Я нашёл способ конвертировать её из чакры! И более того, получается собирать даже из света солнца!
– Интересно…
Орочимару резко кивнул и быстро продолжил:
– Я могу помочь с решением текущего кризиса. С моей помощью за пару лет мы сможем пробудить десятки Риннеганов. Обещаю!
Он верит в свои слова. Да и не сомневаюсь: его гениальный разум будет полезен. Только вот к гениальности прилагается эго размером с небоскрёб и безумие. Он один раз поставил мир на грань уничтожения. Может поставить опять ради своих экспериментов. Нет, отпускать его не вариант.
Оглянувшись вокруг, вздохнул. Тысячи душ, которые необходимо прибрать. Да и Змею самое место в желудке Шинигами. На секунду прикрыв глаза, сформулировал внятное желание и направил чакру.
Демон откликнулся моментально, заполняя резерв своей силой. Это больно. Его мерзкой силы нужно очень много и вливается она в чакроканалы одномоментно. В руке появилось танто, но вместо того, чтобы отрубленная голова Орочимару полетела на песок, я замер.
Что за…
На моё лицо наполз оскал, который я не контролировал, а сила демона потянулась к печати на левой руке, вливая в неё мою собственную чакру. Кандзи засветились огнем, изменяясь. Печать устанавливала связь со всеми подобными, выстраивая единое подпространство, в которое устремились все миллионы собранных душ.
– Отойдите от него, он не контролирует Шинигами! – закричал Орочимару, бросаясь назад.
Я пытался. Но, казалось, замер в пустоте, не ощущая ничего. Даже чакру не чувствую. Работает зрение, слух, а в разум бьют отголоски жадности демона, наконец дорвавшегося до пиршества. Души из печати устремлялись в ненасытную утробу.
Ушёл Мерцанием Минато предупреждать клан и союзников, Орочимару, а демон продолжал жрать. Минута за минутой, поглощая души. Появился Шисуи, следом за ним Наруто, Кагуя, прибыл с отрядом Даруи, потом Куроцучи, Джирайя, Мадара. Шиноби становилось всё больше.
Сложив ручные печати, Карин сломала печать запрета перемещения, со страхом смотря на меня. Сестра прекрасно понимает, что происходит. Но нападать на меня им страшно, да и бесполезно, я всегда могу сбежать. Ждут.
Печать погасла. А мои губы счастливо выдохнули. Мерцание, и в руке повис клон Зецу, в которого устремилось непомерное количество силы демона. Тело менялось, становилось выше, крепче, волосы изменили цвет на ярко-красный. Зелёный цвет кожи сменился на обычный, хоть и очень бледный.
Одежда Зецу преобразовалась в белоснежное кимоно и такие же белые сандалии шиноби. Воплощённый Шинигами глубоко вдохнул, выдохнул и распахнул глаза, сверкнув Риннеганом. Встряхнулся, оглядел собравшихся шиноби и легко улыбнулся. А мои губы, независимо от желания, произнесли, усилив голос чакрой:
– Встречайте своего владыку, люди!
– Ясуо, очнись! – прищурилась Кагуя.
Шинигами отрицательно покачал головой, продолжая говорить через меня:
– Он всего лишь созданный мною чемпион. Вся его жизнь вела именно к этому моменту, Странница. Его не должно было существовать. Я создал его, своего первого чемпиона!