Шип и игла
Шрифт:
— Встаньте, — сказал Госс. Братья почистили Радо щетками. — Очень хорошо. Ленник остается, а вы двое можете идти.
Ленник, человек с пастой, мыл руки. Он, Госс и Радо вышли из комнаты.
В конце коридора была движущаяся комната, значительно большая, чем в гостинице «Красная лягушка». Как высоко они поднялись, Радо не смог угадать, но наверняка высоко, если не на самый верхний этаж. Убранство здесь было иным. Стены были покрыты стальными матовыми листами серого цвета. Полы от стенки до стенки были покрыты чем-то губчатым и желтым, что походило на шкуру, но не имело швов. В мире не было таких больших животных.
— Подождите, — сказал Госс.
Он прошел вперед к паре дверей из такого же металла. Из-под шлема он достал эмблему Факта, выпуклую сдвоенную пирамиду, являвшуюся копией эмблемы, находящейся в молельном зале. Острием предмета Госс прикоснулся к сочленению дверей, и они раскрылись. Госс жестом предложил Радо заходить.
Комната была правильной круглой формы. Металлические стены вырастали из металлического же пола. В центре стояло кресло с подушками. Подле кресла была металлическая стойка.
— Милорд, соблаговолите сесть…
«Нет! Бежать! — восстал разум Радо. — Кулак в лицо подручного и бежать, как будто за вами гонятся все проклятые духи мертвецов».
— Пожалуйста, граф Радо. Вы так близки к цели. Садитесь, — сказал Госс.
Радо тяжело упал на кресло. Ленник занялся каким-то аппаратом сзади кресла. Вперед выдвинулась рама, коснувшаяся макушки головы Радо. Ленник протянул Госсу толстую медную ленту.
— Скажите мне правду, — сказал Радо. — Я умру?
— Нет. Воистину вы будете жить, — сказал Госс.
Он положил ленту на голову Радо. Затем прелат покрутил какие-то винты на внешней стороне медной ленты, уплотняя контакт с выбритыми частями головы Радо. Ленник протянул Госсу черный шнур. Прелат приладил шнур к большому винту на правой стороне ленты. Таким же образом он соединил провод с левой стороной. Ленник поставил ноги Радо на металлическую пластину около кресла.
Госс улыбнулся.
— Я завидую вам, — сказал он с неподдельным чувством. — Впервые я разговаривал с Фактом одиннадцать лет и девять месяцев назад. Нет ничего подобного тому, как в первый раз услышать голос бога.
— С Фактом можно разговаривать? — спросил Радо. Во рту у него пересохло, он еле ворочал языком.
— О да! Он вас услышит. — Ленник сказал, что все готово. Госс кивнул и направился к выходу. — Общайтесь, милорд.
Двойные двери за ним захлопнулись сами собой.
Пот выступил на голове Радо. Он протянул руки, чтобы снять ленту, но она была зажата винтами и приклеена пастой к голове. Лихорадочно он нащупал винты.
Свет померк. Радо почувствовал холод.
— Вот я, — громко сказал он. — Чего вы ждете? Ведь вы бог. Докажите мне вашу божественность!
Он задрожал. Его голова билась о подушки. Его руки скрестились, как у мертвеца. Его глаза закатились, и видны были одни белки. Противоестественная дрожь пробежала по его телу. Затем все тело расслабилось. Его вертикальное положение обеспечивалось лишь проводами, ведущими к ленте на голове.
Он исчез. Тело оставалось, но разум и душа Радо Хапмарка покинули этот мир.
ЧЕТВЕРТОЕ:
Неверующий
Вера состоит в принятии души,
неверие — в отвержении ее.
ГЛАВА XII
Ржаное поле простиралось до горизонта. Рожь была ранней, еще желтой, дозревавшей, ее колос пока на налился. Ветер носил запах новой жизни.
Радо не верилось. Последнее, что он помнил, была роковая комната в святилище Факта… и боль. Он оборвал ржаной колос и засунул его в рот. Сладко. Он стал разрывать землю руками. Черви и жуки бежали от него. Один слепой червь потянулся было к солнцу, но скоро снова зарылся в плодородную почву.
— Вам не нравится?
Радо вздрогнул:
— Кто говорит?
— Этот вид приятен вам?
Радо повернулся кругом. Он был совершенно один.
— Кто разговаривает?
— Я — Факт.
— Где вы? Почему я вас не вижу? Где я? — прокричал Радо.
— Так много вопросов! Разве мои Братья не подготовили вас к этому моменту?
Колени подогнулись под ним. Он присел.
— Нет, — выдохнул Радо. — Никто меня к этому не готовил.
— Сожалею. И все-таки вам нравятся эти картины?
— Да. Да. Где я?
— Нигде… и здесь. Вы во мне.
— Как это возможно? Я был в комнате с лентой на голове…
— Да, эти обручи — жестки, но без них трудно меня узнать. Поскольку мои Братья не подготовили вас полностью, вы получите некоторые разъяснения от меня. Это место, это поле озимой ржи я сотворил из мыслей в вашей голове. Вы жили около такого поля?
— В Теразе, почти тридцать лет назад… Мне было четыре года. Во ржи я прятался от Нанны. — По его щеке скатилась слеза. — Как вы могли узнать про такие вещи? Даже я сам забыл о них.
— Читать вашу память мне так же легко, как вам говорить. — Ветер переменил направление. Он подул Радо в лицо, охлаждая работу памяти. — Почему вы здесь, Радо? Почему вы пробивались ко мне тайными путями?
— Если вы задаете вопросы, какой же вы бог, — ответил Радо.
— А вы — скептик. Я могу получать ответы, когда угодно, но не хотелось бы получать их без разрешения. Мне уже известно о серьезных страданиях, которые вы испытываете, дитя мое.
— Я не ваше дитя, — возразил граф. — Я — узник Братьев. Я не хочу находиться здесь и воистину не желаю с вами разговаривать.