Шипы похоти
Шрифт:
Еще одна трещина в моем сердце. Ком в горле. Невыносимое удушающее чувство в груди.
Возвращаясь туда, где Изабелла и Аврора все еще боролись с деревом, я опустил маленького Кости рядом с его двоюродным братом. Затем, не говоря ни слова, я направился в главную ванную. Схватив бутылку водки и стакан, проходя мимо мини-бара, я помчалась через спальню, следы Адриана все еще были повсюду. Мои дизайнерские наряды были разбросаны по кровати и полу, вплоть до гардеробной, которая выглядела еще хуже.
Привычный порядок и роскошь сменились горем.
Не обращая на это внимания, я вошел в ванную. В тот момент,
Судорожное дыхание смешалось с моими рыданиями. Одиночество поглотило меня, затянув во тьму, и у меня не было возможности выбраться из нее.
Не сдавайся, черт возьми. — прошептал глубокий голос. Это был не голос Адриана. Чей это был? Татьяна, дай мне руку.
Мое сердце кричало. Моя душа кровоточила. Тяжесть давила мне на грудь. Тишина была слишком тяжелой и слишком густой, отбирая у меня кислород.
Я жаждал онемения. Необходимое забвение. Это было слишком тяжело вынести.
Тихий стук в дверь.
«Татьяна». Я вздрогнула, услышав мягкий голос Изабеллы.
— Я выйду через минуту, — сказал я дрогнувшим голосом. Каждое слово казалось мне царапающим горло сырой наждачной бумагой. Я не мог дышать, стены приближались ко мне и угрожали задушить меня.
Изабелла толкнула ручку вниз, распахнув дверь, и у меня не осталось другого выбора, кроме как повернуться, чтобы она могла войти. Изабелла, может, и мягкая, но чертовски упрямая. Тебе придется им стать, чтобы выжить, мой старший брат.
Оказавшись внутри, она опустилась вниз и села на мрамор рядом со мной. На ней были простые джинсы и мешковатая белая футболка. Ее темные волосы оживились, заставив меня еще больше осознать, в каком жалком состоянии я находился.
Ее руки обхватили меня и развернули лицом к себе. Мой лучший друг. Жена моего брата. У нее было все. Муж, который дал бы ей все и вся. Дети, которые ее любят. Счастья, любви, семьи.
У меня ничего не было.
Мы с моим лучшим другом прошли через многое. Четыре бурных студенческих года. Ее выкидыш. Ее боль. Мой бунт. Мы были больше сестрами, чем друзьями. Я любил ее. Она любила меня. Но прямо сейчас я не мог вынести пребывания рядом с ней.
Было чертовски больно видеть все, чего у меня никогда не было — любящего мужа, детей, теплый дом. Семья.
Я любил ее, правда. Но горечь скользила по моим венам, рядом с алкоголем, как яд. Оно задыхалось, медленно, как подушка, прижимающая твое лицо. Вы надеялись на смерть, но вместо этого жестокая судьба смягчила вас и позволила вам вздохнуть. Просто чтобы ты мог страдать еще больше.
Вот что я чувствовал. День за днем.
— Боже, Татьяна, — тихо прошептала она. — Ненавижу видеть тебя таким.
— Со мной все в порядке, — пробормотала я, потянувшись к бутылке и сделав глоток. Стакана не хватило, чтобы запить эту горечь. Водка обожгла мне горло, притупив мои чувства.
— Василий волнуется, — прохрипела она. Я опустила глаза, внезапно заинтересовавшись складками на своей одежде. Они были в беспорядке.
— Я в порядке, — повторил я.
— Ты не в порядке, — пробормотала она, сохраняя низкий тон.
— Нет, ты не понимаешь, — оборвал я ее резче, чем намеревался. В ее глазах мелькнула обида, и я попытался умерить резкость своего голоса. «У вас все еще есть муж. Даже если он умрет, у вас есть дети, которые помогут вам выжить. У меня ничего нет. Чертовски ничего.
Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла его. Боль в ее глазах подсказала мне, что я сказал что-то не так. Я причинил ей боль. Однако я ничего не сказал. Я сожалею; Я действительно был. Но мои губы отказывались двигаться.
— Тогда скажи мне, как тебе помочь, — прошептала она, взяв мою руку в свою.
«Я в порядке», — снова автоматически ответил я. «Мне не нужна никакая помощь».
«Татьяна…»
— Я сказал, что со мной все в порядке, — отрезал я, и на ее красивом лице мелькнуло выражение боли.
Меня мгновенно охватило сожаление. Мне не нравилось причинять ей боль. Ни мои братья. И это все, чем я занимался в последнее время.
— С тобой не все в порядке, — твердо сказала она. «Ты был рядом со мной, когда я нуждался в тебе. Даже когда я не хотел, чтобы ты был свидетелем моей боли. Так что, нравится вам это или нет, я здесь и останусь здесь».
— Нет, это не так, — прошипел я тихим голосом. «У вас есть дети. Ваша семья."
Я упрямо смотрел в это место на полу прямо перед собой. Единственный дефектный кусок мрамора, который не сочетался с остальной плиткой. Это не имело смысла, но когда я делал ремонт в нашей спальне, я настоял на том, чтобы они положили этот кусок плитки, несмотря на то, что выкинули всю ванную комнату. Это дало ему что-то дополнительное. Адриан не согласился. Он сказал, что это что-то отняло. Что бы ни.
«Татьяна, я знаю, ты думаешь, что жизнь окончена». Это чертовски закончилось. — Я тоже так думала, когда… — Она сглотнула, проглотив собственные эмоции. «Когда у меня случился выкидыш. Когда Василий меня бросил. Но это еще не конец. Поначалу это сложно, но ты продолжаешь настаивать. Найдите то, ради чего стоит жить, и затем, когда вы меньше всего этого ожидаете, жизнь подбрасывает вам самый замечательный поворотный момент. Ты помог мне, когда мне нужна была помощь. Я полностью намерен помочь вам. Вот для чего нужна семья».
Тот мрачный день вспомнился мне. Я был в ужасе, когда обнаружил Беллу, свернувшуюся калачиком на полу в ванной нашего общежития, и ее одежда была испачкана кровью. Это напугало меня до смерти. Моим первым инстинктом было позвонить братьям, но она отказалась. Итак, мы вдвоем справились. Когда я срочно отвез ее в больницу и увидел, как она истекает кровью в своей машине, я был в ужасе.
Я боялся потерять ее. Я злился на себя за то, что пропустил все знаки. Ей нужна была моя помощь, но я не заметил ее, пока не обнаружил, что она истекает кровью. Возможно, она возвращала услугу. Возможно, мой лучший друг видел что-то, чего я не видел.