Шиша. Изгоняющие бесов

Луговцова Полина

По соседству с гостиной располагались две одинаковые уютные спальни, одна справа, другая слева. В каждой было по две кровати с высокими спинками из переплетенных в затейливом узоре железных прутьев, две тумбочки с ночными светильниками и большой, во всю стену, шкаф из светлого дерева.

– Ну, барыни, выбирайте, кому какая опочивальня больше по нраву. Окна и там, и там на соседские дворы смотрят, в убранстве тоже нет разницы, так что в обиде никто не останется, – рассудила Клавдия Пантелеевна, пройдясь по комнатам широким шагом, словно измеряла их в длину.

– Думаю, что нам хватит и одной спальни на двоих, – сказала Аглая и выжидающе посмотрела на Дину.

Подруга кивнула:

– Ну конечно! Здесь же по две кровати. Да и

скучно нам будет поодиночке.

– И ладно, я тогда одну комнату запру! – Клавдия Пантелеевна проворно повернула ключ в замке и спрятала его в карман.

Аглая подумала, что наличие запертых комнат в доме не очень-то приятно, но возражать показалось неприличным, да и Клавдию Пантелеевну можно было понять, ведь ей потом придется принимать дом перед их отъездом, а возможно, и убирать.

Но оказалось, что в доме были и другие запертые комнаты.

Когда все трое спустились вниз, Клавдия Пантелеевна продемонстрировала гостьям кухню, действительно очень маленькую (правда, оснащенную новейшей бытовой техникой, включая индукционную варочную панель, стиральную машину и кофеварку), затем показала, где находятся гардеробная, ванная и туалет, и направилась к входной двери, явно собираясь удалиться.

– А там что? – спросила Аглая, указывая на ведущую вниз лестницу.

– Где? – Клавдия Пантелеевна, согнувшаяся, чтобы натянуть сапог, резко выпрямилась и, как показалось Аглае, растерялась, но после секундного замешательства ответила: – Музей там, в цоколе.

– Музей? С картинами?

– И с картинами, и с посудой, и с прочим хозяйским добром. Имущество Агантия, значит.

– А сходить туда можно?

– Так не работает пока музей, нехватка работников у нас из-за этой найденной деревни.

– Ну а зачем нам работники? Мы и сами можем посмотреть, – настаивала Аглая, хотя и видела, что Клавдии Пантелеевне не нравится ее просьба.

– Заперто же, а ключа нет с собой. После как-нибудь покажу. – Отмахнувшись, Клавдия Пантелеевна вновь занялась сапогами, а через минуту, пробормотав невнятное прощание, скрылась за дверью. Быстро удаляющийся топот тяжелых сапог по брусчатке сменился резким хлопком калитки, и Аглае показалось, что вязкая тишина обволокла ее с головы до ног, сковав в оцепенении. Возникло неприятное чувство, какое бывает под пристальным взглядом постороннего человека. Но ведь никого посторонних здесь больше не было. Разве что сам дом присматривался к ним, изучая своих новых жительниц.

***

Услышав лязг засова и скрип калитки у входа в дом, Лукерья принялась торопливо запихивать под кровать вываленные из шкафов вещи. Что это тетя Клава вернулась так быстро? Обычно на то, чтобы показать дом вновь прибывшим постояльцам, у нее уходило не меньше часа. Но, может, просто Лукерья слишком увлеклась поисками и потеряла ощущение времени? Сколько сейчас? Она глянула на большие настенные часы и обомлела: полтора часа прошло с тех пор, как тетя Клава отправилась в гостиный дом встречать двух девушек из города. Все это время Лукерья рыскала по шкафам и чуланам в поисках книг – единственного имущества, которое она прихватила с собой, когда год назад тетя Клава забирала ее из Приютово.

Это были книги ее деда, старинные и, по словам тети Клавы, запрещенные. Необычные названия книг вызывали в душе Лукерьи волнение и трепет: «Зелейник», «Громовник», «Чаровник», «Кудесник». Не иначе, в них содержались некие магические знания, только прочесть Лукерья ничего не могла и даже названия книг узнала от деда. Она упорно пыталась разобрать слова, написанные на древних языках, иногда ей казалось, что еще немного, и все получится, но смысл ускользал от нее, и она откладывала книгу. В «Кудеснике» и вовсе не было букв, текст состоял из странных символов, похожих на узоры. Потом тетя Клава спрятала куда-то все книги, сказав, что из-за них могут быть неприятности и лучше убрать их с глаз долой: все-таки книги запрещены церковью, а если кто из соседей вдруг зайдет и увидит «эти колдовские талмуды», то непременно растрезвонит об этом по всему поселку. «Чего только одна Нинсанна наша стоит! Старая сплетница, всюду сует свой нос, чужие дела интересуют ее куда больше своих собственных!» – ворчала тетя Клава, перевязывая стопку книг толстой бечевкой. Лукерье так и не удалось проследить, куда она их засунула. А книги эти были сейчас очень нужны. От деда Ерофея Лукерья знала, что в одной из книг – вроде бы, в «Кудеснике» – говорилось о том, как избавляться от бесов и всякой нечисти. Лукерья и в страшном сне не могла себе представить, что эти знания когда-нибудь ей понадобятся. И вот, все-таки это случилось!

Ведь Шиша вернулась!

Еще в первый день, когда в музейный комплекс привезли разобранные срубы, Лукерья заподозрила, что они из той самой деревни, но, увидев их, не почувствовала опасности и решила, что ошиблась. А сегодня в одном из сараев она обнаружила ворох травяных кукол и с первого взгляда их узнала, ведь сама, своими руками наряжала некоторых, помогая деду Ерофею совершить обряд. Ошибки быть не могло: одежда на куклах раньше принадлежала ее односельчанам из Приютово, и Лукерья хорошо помнила некоторые вещи. К примеру, кофту ручной вязки, серую, с красными петушками (такую в магазине не купишь), носила продавщица из сельского магазина. А линялая куртка с небрежной заплаткой на рукаве, пришитой почему-то белыми нитками, вызывала в памяти Лукерьи образ почтальона, который колесил по селу на ржавом скрипучем велосипеде. Красный свитер, хоть и фабричного производства, тоже имел свой отличительный знак – большую прореху на плече, с рваных краев которой пучками свисали длинные кудрявые нитки. Эти нитки раскачивались в такт ходьбе обладательницы свитера и почему-то напоминали Лукерье скопище червей, выползших из разложившегося трупа, наверное, потому, что девушка в том свитере выглядела почти так же, как ходячий труп. Она была родом не из Приютово, а пришла из Шиши вместе с другими людьми. Хотя… людьми они лишь внешне казались.

Напряженные, сверлящие взгляды исподлобья. Резкие и быстрые движения. Серая кожа, страшная худоба.

– Что ты тут учудила, Лукерья?! – Окрик тети Клавы выдернул ее из воспоминаний так резко, что она на мгновение растерялась, не сразу сообразив, где находится.

– Я… не нарочно… – пробормотала Лукерья, по-черепашьи втягивая голову в плечи.

– Что значит «не нарочно»?! Случайно вывернула на пол все шкафы и тумбочки? Как это называется, а?! Ну? Я жду ответа!

Тетя Клава подбоченилась и глянула на нее примерно так же, как смотрела на навозную муху, которую давно гоняла по дому и никак не могла прибить.

Лукерья сделала глубокий вдох и выпалила:

– Мне нужны книги деда Ерофея! – От страха получилось слишком громко, и внутри у нее все затрепетало, будто в воду ледяную сиганула.

– Та-ак… Что это ты затеяла? – Тетя Клава глубже вдавила кулаки в свои пышные бока. – А ну выкладывай!

«Не отдаст», – поняла Лукерья, со вздохом опуская голову и бормоча едва слышно:

– Шиша вернулась. Та самая деревня, с бесами.

– Глупости какие! Сколько можно одно и то же повторять?! Нет никакой Шиши, это просто байка, кто-то насочинял, а народ подхватил и разнес.

– Не байка, а правда. Я сама видела.

– Что ты видела?

– Одержимых. Они говорили голосами бесов.

– Мы это уже обсуждали. Ты пережила сильный шок. Я не позволила забрать тебя в психиатрическую клинику только потому, что ты обещала не повторять этот бред!

– Скоро ты поймешь, тетя, что это не бред, если не отдашь мне книги! Все повторится снова! Все будет очень плохо!

Тетя Клава коротко и сухо рассмеялась:

– Ладно, хватит кривляться! Не маленькая уже! И устала я сегодня. Еще девчонки такие дотошные попались, договор им надо было прочитать, а там две страницы мелким шрифтом! И чего его читать? Будто им делать больше нечего. Еле уговорила, чтоб подписали.