Шиша. Изгоняющие бесов

Луговцова Полина

– Охранники тут сутками дежурят, сегодня смена Степаныча, а завтра с утра Митрич заступит. Ой, простите, Леонид Дмитриевич его зовут! Это мы тут привыкли друг друга по-свойски кликать. Но и вы можете по-свойски, они не обидятся. А я – Клавдия Пантелеевна, можно просто по отчеству, так удобнее.

– Приятно познакомиться. Я – Аглая, а это Дина.

– Чудесные имена, очень подходят вам, таким красавицам! – Клавдия Пантелеевна улыбнулась, и ее круглое гладкое лицо прорезали глубокие морщины, сразу выдав солидный возраст. Поначалу Аглае показалось, что женщине было слегка за пятьдесят, а теперь та выглядела лет на десять старше, но эта живая улыбка делала ее гораздо привлекательнее. Даже ее мрачный наряд – темно-серый брючный

костюм и черный, расшитый черным же бисером, платок на голове – перестал казаться траурным.

В небольшой полутемной прихожей у крошечного окошка, выходившего на забор, стояла напольная вешалка, заслоняя собой весь свет. Чуть поодаль, у стены разместились два мягких кресла и круглый столик, на котором лежали какие-то бумаги.

– Подавайте ваши паспорта, сверим данные в договоре и подпишем, а после пойдем дом осматривать. – Клавдия Пантелеевна вооружилась авторучкой, возникшей у нее в руках точно по волшебству.

Аглая и Дина синхронно защелкали застежками на сумочках. Клавдия Пантелеевна взглянула на документы, но даже не раскрыла их, видимо, не сомневаясь в том, что перед ней именно те гостьи, которых она ждала. Кажется, для нее просто важен был сам факт наличия у них паспорта. Она подтолкнула лист бумаги к краю стола и положила на него авторучку.

– Подписывайте.

– А можно свет включить? Плохо видно, что там написано. – Прищурившись, Аглая вгляделась в текст, набранный мелкими буквами на листе.

– Да это ж стандартный договор, чего его читать? Вы раньше в гостиницах не останавливались, что ли? Везде одно и то же пишут! – Клавдия Пантелеевна явно спешила, а в договоре было целых три листа.

– Ладно. – Аглая вздохнула и поставила свою подпись, хотя обычно так не поступала. Она всегда читала договоры и вообще любые бумаги, прежде чем их подписать. Всегда! Но сейчас ей не терпелось осмотреть новое жилье.

Прямо у входной двери располагалась массивная деревянная лестница. Ступени, ведущие вверх и вниз, тускло поблескивали толстым слоем хорошего лака, они так и манили отправиться в недра купеческого дома.

Когда вслед за Аглаей Дина поставила под договором свою подпись, Клавдия Пантелеевна схватила со стола листок и сразу оживилась, словно в договоре скрывался какой-то подвох и она испытала облегчение от того, что его не заметили.

– Э-э-э… А где второй экземпляр? – спросила Аглая, с тревогой наблюдая за тем, как сложенный вчетверо листок бумаги исчезает во внутреннем кармане пиджака Клавдии Пантелеевны.

– Идемте скорей хоромы смотреть, а то мне бежать надо. – Женщина сделала вид, будто не расслышала вопроса.

– Каждой из сторон, подписавшей договор, полагается свой экземпляр! – не отставала Аглая. Подозрение в подвохе окрепло.

– Ах, это! – Клавдия Пантелеевна на мгновение задумалась, подвигала бровями и выдала: – Так я его в администрацию снесу. Вы же как раз туда завтра пойдете, вот и скажите, чтоб вам там копию сделали.

– Все экземпляры договора должны быть в оригинале, – проворчала Аглая, но не очень громко. Тратить время на бесцельные препирательства не хотелось. Да еще и Дина ее поддразнила:

– Ух, ну ты даешь! Тебе надо было в юридический поступать.

– Мне и в педагогическом неплохо. Но все это очень подозрительно.

– Завтра получим копию договора и прочитаем.

– Только может быть уже поздно, мы его подписали.

– Да все будет в порядке, вот увидишь!

– Оптимизм – хорошее качество, но слишком отдаляет от реальности, – проговорила Аглая, но Дина ее не услышала, потому что в этот момент Клавдия Пантелеевна, успевшая подняться на второй этаж, свесилась через перила лестницы и прокричала голосом только что проснувшегося петуха:

– Поторопитесь же, девоньки! Чего вы там мешкаете?

Холл второго этажа утопал в зелени: горшки с фикусами и пальмами заполняли почти все его небольшое квадратное пространство. В окошко, такое же крошечное, как и в прихожей, виднелась макушка тонкой березки, ветви с шуршанием елозили по стеклу. Из холла выходило четыре двери. Одна из них была открыта, и Клавдия Пантелеевна нетерпеливо топталась на пороге.

– Это гостиная, – сообщила она. – Можете обедать тут, а то кухня тесновата. Она на первом этаже, дверь под лестницей.

Аглая и Дина вошли в просторную светлую комнату с множеством окошек, перекрещенных тонкими перемычками и прикрытых легкими ажурными занавесками. Рамы выглядели новыми, но их конструкция в точности повторяла ту, что была у рам, установленных при строительстве, Аглая сравнивала снимки дома до и после реставрации, они были почти идентичными, с той лишь разницей, что на последних дом имел более ухоженный вид. Паркет на полу тоже явно меняли, ведь если бы он сохранился с тех времен, то едва ли выглядел бы так свежо. Многоярусная люстра под потолком имитировала свечную: лампочки, вставленные в подобие хрустальных подсвечников, имели заостренную форму, напоминавшую язычок пламени. Центр гостиной занимал огромный стол, покрытый кружевной скатертью молочного цвета, его окружали изящные тонконогие старинные стулья без малейших признаков потертости, с мягкими атласными сиденьями и спинками. Вся остальная мебель – диван, кресла, комод и шкаф-буфет – тоже имели дореволюционный вид, но так пахли свежим деревом, словно их только что доставили с мебельной фабрики.

– Ух ты! Все такое старинное с виду, но как новое! – восхитилась Дина.

– И телевизор есть, – заметила Аглая. – Работает?

– А как же! У нас тут все работает! – Клавдия Пантелеевна взяла с комода пульт и нажала красную кнопку.

Экран вспыхнул яркими красками, а комната наполнилась громкими звуками. Шел какой-то мультфильм. Тревожное чувство, все это время давившее на Аглаю, сразу отпустило. Хорошо, что есть телевизор. Он часто выручал ее в детстве, когда она оставалась дома одна до позднего вечера и ей начинали мерещиться чудовища. Хотелось забиться в укромный уголок, залезть в шкаф или под кровать, но она боялась, что как раз там они ее и схватят, наверняка только и ждут, когда она полезет туда прятаться. Однажды напуганная Аглая забралась в кресло с ногами и случайно села на пульт от телевизора, лежавший на сиденье. Как только экран засиял, а из динамиков донесся человеческий голос, все чудовища вмиг исчезли – так ей тогда показалось. С тех пор, пока не повзрослела, Аглая спасалась от чудовищ с помощью «стеклянного защитника», и в ее детском сознании укоренилось убеждение, что он каким-то образом отпугивает всякую нечисть. Оно особенно окрепло после одного случая, когда в процессе телевещания произошел сбой, телевизор замолчал, а экран стал черным, будто его выключили. В тот день Аглая вернулась из школы раньше обычного и в этот момент занималась уроками, но ей пришлось отложить тетради и пойти прятаться в укромное место. Тогда чудовище и появилось: жуткое, с окровавленной волчьей мордой и с длинным железным когтем, которым попыталось ее пронзить. Даже сейчас, в неполные девятнадцать, Аглая вспоминала об этом с ужасом, хотя и считала, что чудовище, напавшее на нее в далеком детстве, ей померещилось. А «телетерапия» до сих пор работала.

– Взгляни только, какой отсюда вид! – Восторженный возглас Дины выдернул Аглаю из воспоминаний. Подруга сдвинула в сторону занавеску на одном из окон, и за ним открылась широкая улица, упиравшаяся вдали в центральную площадь.

– Высокий статус был у купца Латкина, раз дом стоит на таком почетном месте, – отозвалась Аглая.

– Высокий, еще какой высокий! – охотно подтвердила Клавдия Пантелеевна. – Очень уважали здесь Агантия Латкина! Богатый был человек, но щедрый, о людях не забывал, всем помогал и поселок этот за свой счет благоустраивал. Только давайте-ка, я остальные комнаты вам покажу, а то ведь стемнеет уж скоро.