Шишки без ягод
Шрифт:
— Ага. Мечтает она. Особенно здесь, на этой планете, где о кофе и не слышал никто и никогда. Чуть нас всех не засыпала. Так что, ты теперь не оправдывайся, не оправдывайся. Теперь, пока кофию не достанешь, не быть тебе царицею морскою, а быть у нас на побегушках, — весело загалдели все мужики разом, вскакивая с лежаков и судорожно бросившихся одеваться. К этому времени, от старой, хлипкой дверцы уже практически ничего не осталось, и, через порушенные бренные останки разбитого вдрызг дверного полотна вместе с рассветным холодом, в землянку пробиралось что-то серо-чёрное, бесформенное, к тому же матерно ругающееся. Только эта матерщина на чисто
В тёплую, прогретую за ночь, такую уютную землянку, через распахнутую настежь дверь, широкой полноводной рекой хлынул стылый осенний воздух, а через останки двери, весело скалясь, в землянку заглядывал местный староста.
— А-а-а-а! — послышался из угла отчаянный, полный тоски, вопль Маши. — Замораживают! Живьём, гады, как Карбышева, замораживают.
— Это месть, — обречённым голосом проговорила она. — И за что? За что, я вас спрашиваю!? Меня, совсем невинное дитя, третируют. За пару слов, совершенно невинных, заметьте — невинных, а случайно с языка сорвавшихся. Ну подумаешь, что-то там спьяну сболтнула. С кем не бывает?
— Ну, где? Где, я вас спрашиваю. Где я вам кофию найду. На всей этой поганой планете, небось, нет ни одного, даже самого чахлого, кофейного деревца.
— Найди заменитель, — хмыкнул Димон. — Хоть что-то.
— Это будет ваше следующее задание, — весело откликнулся на его слова Староста. А что, в самом деле? Это мысль! Земли у нас тут много, жуть какая плодородная. Палку воткнёшь, и та растёт. Лето тёплое, даже жаркое.
— Ага! Размечтался! Мичурин ты наш инопланетный, — насмешливо поддел его Сидор. — И зимы у вас тут мягкие, и снега, практически, не бывает. Ну, разве что только чуть-чуть, месяца два-три. Ну, может, три-четыре, не более.
— Да и вообще? Что это за разговоры такие? Не успели вернуться, а уже норовят обратно послать, на зиму глядя.
— А чего не послать? Больно у вас всё ловко выходит, с первого захода, с полпинка, так сказать. Кто бы мог подумать, что профессора занесёт в тот медвежий угол? А вы, без расчёта, без подготовки, сами, на него вышли. С таким везеньем и удачей, да вам цены нет. А уж использовать, надо на все сто тридцать процентов.
— Так чего ты так рано ввалился, старче? — вернулся к прерванной теме Сидор. — Чего со сранья тебе не спится? Ещё ночь на дворе, а ты, вон, даже дверь выломал.
— Дел много, ехать далеко, вернуться рано надо, — ответил староста. — Собирайтесь! Поедем новые участки смотреть.
Скрипя и постанывая, вся компания, в составе Сидора, Димона, Корнея, Маши и тут же увязавшегося с ними профессора, стала собираться. Не прошло и получаса, как все были готовы. Наскоро перекусив остатками вчерашнего пиршества и запив водой, с костром и чаем так никто и не захотел заморачиваться, завернув то, что осталось с собой, решили позавтракать уже где-нибудь на месте.
Полный рассвет встретили уже на ближайшем участке. Долго ходили, осматривали, но от этого зрелище не становилось менее удручающим. Да, по сравнению с предыдущими, с теми, что были предложены весной, прогресс на лицо. Ровный, полностью очищенный от больших деревьев кусок леса. Даже местами раскорчёванный и выровненный. Только вот почва, судя по хилому, еле пробивающемуся подросту бедна, как не знамо что. Песок, чистый песок. Было совершенно непонятно, как это могло прийти в голову готовить эту землю под пашню. На такой земле, кроме сосны, ничего просто не вырастет. Поначалу растерянные, под конец с умилением они все с восторгом любовалась на величественные мачтовые сосны, гордо стоящие по краю вырубки.
— Из такого леса только корабли строить, а вырубку пускать под новые посадки. Такому бору цены нет, а вы его под пашню. Здесь бы кедрач посадить, чтобы рос у городка под боком, — выразил общее мнение Сидор.
— Тут ты, конечно, прав, — согласился староста, — да кто же будет этим заниматься. У каждого свои дела, самые необходимые и единственно важные. А леса такого кругом не меряно и не считано. Хотя, конечно, привести это в порядок надо, а то быстро пробросаемся, так что и не заметим, когда всё, неожиданно, кончится. Так всё и просрём по очереди. Сегодня лес, завтра чистую воду, послезавтра ещё чего-нибудь. Этот процесс стоит только начать, а кончается везде одинаково, — с лёгкой, едва заметной грустью в голосе проговорил он.
— Ну, коли, договоримся об оплате, и мы можем этим заняться, — заинтересованно повернулся к нему Сидор. — Тем более сейчас, пока со своим хозяйством не устоялось. А сейчас, поехали дальше смотреть. Есть же ещё что-нибудь? Не на один же участок мы, с такого со сранья, выехали?
Развернув коня, чуть ли не в обратную сторону, Староста молча, не откликаясь на всё более ехидные подначки, пришпорил его и неторопливо затрусил дальше, не обращаясь на весёлые замечания ребят по поводу корабельной сосны и того, куда её можно пристроить ни малейшего внимания.
Протаскавшись за ним ещё не менее пары часов, они наконец-то выбрались на просторную зелёную низину, разрываемую в нескольких местах окнами тусклой, ржавой воды.
— Болото, — мрачно констатировал Сидор, глядя на жидкую чёрную грязь, облепившую копыта их лошадей и поднимавшуюся чуть ли не до верха бабок.
— А вот ещё место для занятий, если нечего делать, — усмехнувшись, Староста показал кнутом на простиравшуюся перед ним низину.
— Болото, — кратко, и весьма содержательно охарактеризовал он это место. — Раньше добывали болотную руду, но потом забросили. То ли запасы здесь небольшие, трудно добываемые, то ли руда бедная, то ли ещё что, — безразлично пожал он плечами. — Может, из вас кто сталевар? — с надеждой посмотрел он на Сидора с Димоном. — Если нет, то добыча руды, тоже доходное дело. Всегда есть покупатель. И цену хорошую дают. Все, кто этим делом у нас занимается, живут неплохо. Хорошо живут, — сам себе согласно кивнул головой Староста.
— А это что такое, — поинтересовался Сидор, показав на огромные "комиссарские" лопаты весьма характерного вида, нечто, вроде огромного черпака.
— А вот, этим то и добывают руду со дна болота, — оживившись, сразу же откликнулся староста. — Стоят вон, на тех плотах, — показал он кнутовищем на какие-то древесные останки, качавшиеся на воде маленького болотного оконца, и бывшие, по-видимому, в своё время плотами для сбора болотной руды. — И вот этими черпаками таскают из болота руду. На плотах она высыхает. Лишняя вода с неё стекает, обратно в болото, а уже подсушенную, или, зимой, вымороженную, перевозят уже в плавильную печь.