Шизопитомник

Адаменкова Наталья

— Когда мы летели из Финляндии, папа в аэропорту купил журнал про мировые тайны. Там была статья про нас.

— Про твоего отца? — уточнил Сергей Николаевич.

— Нет, про всех нас.

— И про меня? — заинтересовался Владимир Кириллович. — Какой журнал? Что обо мне пишут?

— Там было сказано, что каждый год в мире бесследно исчезает 2 миллиона человек. В основном из-за катастроф и преступлений. Но есть и те, кто исчезает на глазах у всех. Там было несколько историй, но мне почему-то запомнился рассказ о семье, пропавшей в собственном

доме. Потом там остановились на ночь два путешественника. Один из них открыл какую-то дверь и увидел комнату, залитую слабым зеленоватым светом, источник которого был неясен. В ней лежали мёртвые люди. Взрослые и дети. Его друг зашёл в комнату, а мужчина у двери потерял сознание, упал и нечаянно закрыл своим телом дверь. Очнулся через несколько недель в больнице. Его товарища никто больше не видел.

Светлана замолчала, ожидая заявлений, что всё это полная чушь, но никто не спешил с комментариями. Только Ирина тихо сказала:

— Я встречала астральщиков, которые были в таких местах. Они тоже описывают их в зелёных тонах. Тихие и безжизненные зелёные засады.

— Отлично! — обрадовался Сергей Николаевич. — Если они вернулись, значит, и мы сможем.

— Эй, стоп! — возмутилась Ольга. — Разве мы не в санатории для самых сноровистых сынов Отечества? Или в продвинутом психдиспансере? На фига нам параллельный геморрой, этого добра и дома навалом.

Сергей Николаевич поморщился и с явной неохотой признался:

— Я пока своего двойника не увидел, мысли не допускал, что всё так плохо. Сам на себя удивляюсь — придушить этого гада рука не поднимается. Раньше я бы не сдрейфил. Нет, тут что-то не так. Куда делся основной инстинкт «дави всех, кто поперёк»? А с другой стороны, чего ради я поплёлся за тупой массовкой в лес? Или я и в самом деле не я?

— Думаю, каждый из вас подлинный Сергей Николаевич, — сказал Рыжий Клоун. — В стрессовых ситуациях иной раз происходит спонтанное дублирование. Вы попали в необычную ситуацию, едва не убили попутчиков, и получилось энергетическое расщепление. Поэтому и не чувствуете достаточной бодрости для новых расправ.

— Ни секьюрити, ни машины, ни обслуги — как тут не свихнуться обычному расейскому чиновнику, — вздохнула Ольга.

— Я не обычный чиновник! — взвился Сергей Николаевич.

— Как тут не свихнуться необычному, неестественному и отчасти противоестественному расейскому чиновнику, — поправилась Ольга.

Сергей Николаевич, не обнаружив в себе цензурного ответа, обернулся к Владимиру Кирилловичу, который догадался тут же убрать улыбку и покрутить пальцем у виска. Светлана пропустила команду «фас» и задумчиво спросила:

— Значит, скоро у всех будет дубль?

— Вместо шести, нас тут будет дюжина, — почти обрадовался расширению штата Сергей Николаевич.

— Недоделанная чёртова дюжина, — уточнила Ольга.

— Мы же с голоду тут сдохнем, — всполошился Владимир Кириллович.

— Не дрейфь, Санитар, — успокоила его пофигистка. — Закоптим твоего дубля — считай месяц жизни. Ты у нас продукт высококалорийный.

Владимир Кириллович подскочил и пошёл нарезать круги вокруг диванов, как окрысившийся доктор.

— Нет, мой дубль есть нельзя, — сказал он, внезапно остановившись.

— Это почему?

— А вдруг вы его со мной перепутаете? Мы же так и не решили, кто из Сергей Николаевичей второй. И меня можете перепутать. Мой двойник так вас запутает…

— Ты себя, интригана, знаешь, — согласилась Ольга. — Но, извини, жрать захочется, тут уж не до подробностей. Зато двойник месяц будет тебе живым памятником. Пока не дойдёт его очередь.

День второй

Разбудила всех драка: Сергей Николаевич бил… Сергея Николаевича. Сначала молча, потом с угрозами пограничной цензурности. Расквасив друг другу носы, оба сели на свободные диваны и задрали головы.

— Конец света состоится при любой погоде, — пробормотала сонная Ольга.

— Чего это они? — растерянно спросил Владимир Кириллович, запутавшись, кому из свежеизбитых следует немедленно продемонстрировать преданность и сопутствующие ощущения.

— Или власть делят, или производственные пиджаки от кутюр, — предположил Рыжий Клоун.

— Это двойник, сволочь, режим нарушает, — объяснила Светлана. — Надо его связать, а то он Сергея Николаевича искалечит. Нам этого не простят.

— Зайцы в борьбе за права волка, — вздохнула Ольга, взбивая примятую короткую стрижку.

— Который из них наш? Кому помощь оказывать? — спросила Светлана у Рыжего Клоуна, но тот равнодушно пожал плечами.

Светлана и Владимир Кириллович переглянулись и мимикой, усиленной пыхтением, выразили друг другу сочувствие по поводу всеобщего недомыслия. Ирина, глядя с жалостью на обоих драчунов, сказала:

— Давно читала в одной книжке про энергетических дублей: «Если встретили своего двойника, то не злите его. Дубли крайне чувствительны ко всему. Особенно их раздражает громкая музыка. Они не выносят табачного дыма. Зато им нравится, когда их оригинал чистый, потому что их обоняние острее, и, кроме того, они видят некоторые энергетические подробности. Они также хорошо лечат».

— Отлично, — обрадовалась Ольга. — Давайте их хорошенько отдубасим, и на ком всё заживёт, как на собаке, тот и лишний.

— А сейчас-то которому помочь? — нетерпеливо спросила Светлана.

— Помогите обоим, — предложила Ирина, усаживаясь на диван без видимых усилий. — Им обоим больно.

— По одному из них прокурор плачет, — хмыкнула Светлана.

— А по другому — адвокат, — подхватила Ольга. — Хотя начать следует со смирительных рубашек и двойной дозы аминазина каждому. Верно, Санитар?

— Что это? — спросила Ирина.

— Лекарство для шизофрении, паранойи и белой горячки, — объяснил Владимир Кириллович, гордый своей профессиональной осведомлённостью и добил с санитарным авторитетом: — Но я бы диазепамом ограничился.