Шкатулка царицы Клеопатры
Шрифт:
Лицо женщины приобрело серый оттенок. Поднявшись из-за стола, она прямо посмотрела в глаза своему бывшему однокласснику и максимально строгим и сухим голосом произнесла:
– Валерий, сколько можно смешивать служебные отношения и всё остальное? Всякий раз, приглашая меня куда-нибудь, ты подчёркиваешь тот факт, что ты мой непосредственный руководитель. Честное слово, я уже перестала понимать, я должна идти в порядке трудовой дисциплины или как? Давай объяснимся, в конце концов!
– Машенька, дорогая! Ты читаешь мои мысли!
– Читаю мысли? - женщина растерялась и отступила на шаг назад. С таким жаром подскочил к ней Валерий.
– Конечно! Я и сам хотел предложить тебе перейти на менее официальный вариант общения! Какая здесь может быть субординация, когда мы с тобой - одна команда! Я безмерно счастлив, Маша, что ты сама затронула эту тему. Должности, они ведь для клиентов или коллег. А когда мы с тобой вдвоём, один на один...
– Валера, я вовсе не то имела в виду!
– Не перебивай меня! Нам, действительно, надо объясниться! Как хороший начальник я люблю весь наш коллектив. Но ничьи проблемы, Маша, ни одного из наших сотрудников, не трогают меня столь сильно, как твои. Здесь на днях, когда ты была на даче, к тебе приходили из банка. Грозились, что будут подавать на тебя в суд. Я не говорил, чтобы лишний раз не расстраивать...
– Ко мне приходили из банка? А... что им нужно? Я же договорилась с их менеджером Николаем Михайловичем о новом графике платежей! Я согласна погашать долги Вити только в меру своих возможностей! И банк пошёл мне навстречу! Что-то изменилось?
Валерий замялся, изображая нерешительность и прикидывая при этом, каким образом подать ему известные обстоятельства в выгодном для себя свете:
– Да. Они раскопали, Мария, что твоя дача и твой автомобиль оформлены на Константина. И хотя у вас разные фамилии и адреса, но из твоего фактического владения эти ценные предметы не выходили. А Костя приходится тебе родным братом. Следовательно - те сделки, по которым он якобы приобрёл дачу и машину в собственность, надо признавать недействительными. Банк в лице его менеджера Николая Михайловича теперь настаивает на увеличении сумм платежей. Прости за прискорбное известие.
Мария, ощутив слабость в ногах, присела. Все предыдущие неприятности поблекли перед услышанной ей сейчас новостью.
– Что за невезение! Дача и машина это последнее ценное имущество, что у меня осталось! Моё приданое детям. Неужели банк хочет отобрать у нас всё?
Валерий вновь подошёл вплотную к огорчённой женщине и положил ей руку на плечо:
– Тебе в одиночку не справиться, Маша. Но я нашёл выход. Наше рекламное агентство всё более уверенно смотрит в будущее. Дела идут, и я подумал, почему бы нашей компании не взять кредит? Из этой суммы мы могли бы погасить твои неотложные долги.
– Кредит? Но долги надо возвращать! И твоя фирма...
– Вполне платёжеспособна. Ну, посидят мои подчинённые без премий и надбавок. Не страшно. Зато тебе поможем. Ведь близкие люди непременно должны помогать друг другу! - он опять изобразил на лице сочувствие и горячее желание быть полезным.
Мария смутилась. Секундное счастье от того, что нашёлся выход из её затруднительного положения, сменилось горьким пониманием того, что её бывший одноклассник и нынешний шеф с недавних пор пытается контролировать всю её жизнь.
– Нет, Валера. Спасибо за предложение. Но я не могу принять такую дорогую помощь! Я постараюсь уладить свои дела самостоятельно.
– Брось строить из себя героиню, Маша! Не такая уж эта финансовая помощь и дорогая. К тому же, это и твоё агентство, раз ты здесь работаешь. Любой сотрудник имеет право рассчитывать на материальную помощь компании, если он вдруг оказался в беде. А отказываться от денег, когда речь идёт о детях, которые по вине жадных и нечестных банкиров могут остаться без всего, - добавил Валерий, - это, по меньшей мере, глупо!
Женщина растерялась ещё больше.
– Ну... Только если это будет материальная помощь от всего агентства, а не твои личные деньги?
– Разумеется. Я это и хотел тебе предложить! И раз уж я всё равно заказал нам с тобой столик в ресторане, и поскольку мы опять пришли с тобой к обоюдному согласию, я предлагаю, Машенька, обсудить нам все вопросы уже в неформальной обстановке.
***
Звук разбитого стекла и крики детей вывели Сергея из задумчивости. Спрятав в кармане телефон с фотографией Марии, он резко поднялся на ноги и вышел на дорогу разбираться, что случилось.
Это у Полины зазвонил телефон, и девушка тут же забыла о футболе и неуклюжем брате. А тот, не желая сердить вялой тренировкой их «вездесущего тренера Сергея», старательно продолжил выполнять задание и послал мяч туда, куда получилось.
– Что поделать, если ноги у меня пока бьют криво?! - сразу попытался оправдаться мальчишка. - Вот мяч и полетел в чужой дом. И вообще, то Полька виновата!
– Я? - Полина с ужасом посмотрела на дом Геннадия Фёдоровича. Павла угораздило разбить стекло прямо по центру веранды! - Я виновата?! - вновь переспросила девушка.
– А кто? Нечего было трещать по телефону со своим «принцем»! Видела же, что я к удару готовился. Зачем отошла в сторону?
– Ой, и попадёт вам от бабушки за ваше приключение, - подлила масла в огонь Люба.
Сергей нахмурился:
– Да, на сегодня приключений достаточно. Придётся перейти к тихим играм в доме.
– Тихим играм? - не поверила Люба. - Но у нас ведь только один компьютер, и Пашка всё равно не даст нам на нём поиграть.
Воспитатель возразил:
– Отставить компьютер! Никакой электроники. Тебе, Люба, пора самостоятельно учиться читать. Это полезнее, чем ябедничать. Павел сейчас будет исправлять свою неуклюжесть дополнительными тренировками. Пусть пресс покачает, да отожмётся раз двадцать. В следующий раз будет прицельней бить по воротам. А Полина... Поля сходит за мячом к соседям, а после пусть что-нибудь вышивает крестиком.
– Почему это я должна идти к ним за мячом? - девушка нервно хохотнула. - Я у них ничего не разбивала.
– Верно, - Сергей кивнул. - Но разве я не тебя оставил здесь за старшую, когда отошёл от вас всего на пять минут? Где твоя сознательность и ответственность?
Полина опять со страхом и смятением посмотрела на соседский дом. Сын Геннадия Фёдоровича за всё время так и не отважился выйти на улицу и познакомиться с ней. Да что познакомиться? Создавалось впечатление, что этот юноша намеренно избегает с ней встреч. Он отверг приглашение бабушки на обед, он не пожелал сразиться в бадминтон, он всякий раз закрывает окна и шторы, когда дети выходят поиграть. И это было так обидно, что представить, как ей придётся стучаться к нему в калитку, заходить в дом и выпрашивать назад свой мяч, девушка не могла. Что бы ни говорил тут Сергей Юрьевич об ответственности и сознательности.