Шкатулка царицы Клеопатры
Шрифт:
– Прости меня, папа! Прости, что я такая растеряша, - зашептала она слова раскаяния.
Девушка погасила в комнате свет и подошла к окну. Её взгляд был устремлён на небо. Туда, куда, вероятно, улетают души людей после смерти. На улице ещё не стемнело, но круглая луна уже сияла достаточно ярко, а потому слепила глаза. Полина вытерла рукой слёзы и в очередной раз пообещала себе быть сильной.
– Я соберу твой подарок заново, - прошептала она невидимому отцу. - Попрошу Любу вернуть бусины и надену их на нить. Все до последней соберу!.. Ну... то есть кроме одной бусины! Той, что осталась у Вадима. Я не хочу идти к этому цинику и позёру с просьбами. Он не достоин моих чувств!
Полина отвела от неба виноватый взгляд. Она разжала ладонь и вновь посмотрела на стеклянные горошины. Словно крупные слёзы переливались они сейчас в лунном свете...
В мансардном окне дома через дорогу мелькнула чья-то тень.
– Денис! - прошептала девушка, узнавая очертания друга. - Ах, Денис, в мире столько несправедливости! Такие парни, как Вадим, ходят, бегают, прыгают и покоряют любые вершины. А такие славные ребята, как ты, вынуждены в это время довольствоваться малым. А ведь ты тоже, как и все, мечтаешь о счастье и любви! И ты заслуживаешь их!.. Как было бы здорово, чтобы рядом с тобой появилась настоящая принцесса, которая тебя искренне полюбит и никогда не предаст! Ты достоин таких чувств! Я это знаю, Денис!..
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Партизанский отряд
Суббота, 22 июня 2013 года.
Утро субботы наступило рано и шумно. День рождения, как и празднование Нового года, предполагает ожидание каких-то чудес и приятных сюрпризов, а потому уже с самого раннего часа, дети с радостным визгом принялись носиться по комнатам. Никакие замечания взрослых о том, что дурить следовало бы потише, ведь в доме гостит посторонний человек, и он ещё спит, на Павла, Любу и Полину практически не действовали. Настроение было приподнятым у всех. Наконец, стараниями бабушки и воспитателя дети угомонились и собрались на кухне на завтрак. А когда их трапеза уже фактически подходила к концу, на пороге кухни показался Валерий.
Увидев начальника своей матери, дети звонко расхохотались. Лицо Валерия от бровей до подбородка было измазано зубной пастой. Точнее, не измазано, а самым художественным образом украшено. На нём были выведены две белоснежные надбровные дуги, широченная, с двумя завитушками по бокам линия усов и куча белоснежных веснушек.
– Валера!!! Что это? - только и смогла выдавить Мария. - Ты... Ты видел себя в зеркале?
– Батюшки! Красавец-то какой! - скупо похвалила его Анна Борисовна. - Папахи не хватает на голове и сабли сбоку.
– Да уж, не хватает, - мрачно подтвердил начальник, даже не улыбнувшись. - Спасибо Вам за высокую оценку моего образа, Анна Борисовна. А ты, Маша, быть может, поинтересуешься у детей, что это такое? Или, по-твоему, это тоже очень забавно?
Мария посмотрела на покатывающихся со смеху детей, перевела взгляд на шефа и с трудом сдержала улыбку:
– Я разберусь с ними, Валера. Виновный будет наказан. Я обещаю! Пойдём, я помогу тебе умыться!
Она сдёрнула с вешалки полотенце и потянула Валерия за рукав на улицу к умывальнику. Сергей, искусно пряча улыбку, ибо не рассмеяться здесь практически было нельзя, всё же суровым голосом обратился к своим подопечным:
– Та-а-ак-с! И чьё это художество? Признаёмся живо! Кто доставил нам всем веселье, а матери проблемы? Ну!
– Я на людях рисовать ещё не умею! - самая первая оправдалась Люба. - И у меня белой гуаши в баночке уже давно нет. Я вчера рисовала коричневой краской. Это не моя работа.
Смешливый Павел, всё ещё сотрясаясь от смеха, покрутил пальцем у виска.
– Какая, гуашь, Любка? Это же зубная паста! Блин, и почему я сам до такого не додумался? Молодец, Полька, так ему и надо!
Полина, уяснив, что смышлёные брат и сестра перевели все стрелки на неё, обиделась:
– Ты, Пашка, совсем дурак? Я от него ещё подарок не получила. Зачем мне себя закапывать? Это не я! Признавайтесь, это же ваше с Любой художество? Ты сам вчера говорил, что дядя Валера тебе не нравится. И ночами ты плохо спишь, просыпаешься часто.
Мальчишка состроил несколько гримас во время этой длинной тирады, а затем невозмутимо возразил:
– Это не делает из меня преступника. Я не рисовал, клянусь! Это, наверно, всё же Любка.
– Да нет, это не я! - девочка захныкала. - Почему, чуть что - сразу я?
Сергей поднялся на ноги.
– Молчать всем троим! Признаваться не хотим и не надо. На зарядку становись! Хотел вам сегодня в честь дня рождения Полины тренировку отменять, а теперь в наказание будете бегать и прыгать двойную норму! Марш за кроссовками, все трое!
– Но если я не виноват, почему я должен с девчонками бегать? - возмутился Павел. - Ещё и после завтрака. Это издевательство какое-то...
– Не спорить, Паша. Я сказал: на тренировку бегом марш! Пробежка по улице. Туда и обратно десять раз. Приступить к выполнению задания!
Дети понуро отправились за кроссовками, попутно обвиняя друг друга в подобном коварстве. Мало того, что кто-то из них втихаря напроказничал, так ещё и напрасно они столь громко смеялись, нарываясь на неприятности.
Гость тем временем умылся и, видя, что детей повели отбывать трудовую повинность за учинённое хулиганство, удовлетворённо кивнул.
«Я бы их ремнём выдрал!» - добавил он себе мысленно.
Настроения выслушивать бабушкины комментарии у него больше не было, и Валерий попросил Марию принести ему в гостиную холодный чай, как он любит, и какой-нибудь бутерброд. Женщина пошла готовить чай с бутербродами. Сергей спустился за детьми на улицу, контролируя, чтобы они не жульничали и не срезали углы на пробежке. А Анна Борисовна, переживая за судьбу внуков, засеменила за строгим воспитателем.
– Вы, Серёжа, сегодня-то их не очень гоняйте. У Полечки праздник, как-никак, - заискивающим тоном произнесла она.
Сергей и Анна Борисовна отошли подальше от дома, чтобы их разговоры не были слышны ни в кухне, ни в гостиной.
– Ну, набедокурили малость, - продолжила бабушка. - Дети ведь, какой с них спрос?
– Дополнительная спортивная нагрузка для них вовсе не будет лишней, - миролюбиво возразил Сергей. - Энергии-то, вон, через край. Пусть поносятся на улице. К тому же, вечером застолье будет. Калории лишние. Да и гость Ваш, может, подобреет?