Шкатулка группенфюрера
Шрифт:
Мы подъехали к театру, когда, по моим расчетам, спектакль должен был уже закончиться. Я нисколько не сомневался, что Сашка Седов, несмотря на бурно проведенную в моей квартире ночь, в назначенное время явится к месту службы. Худяков хоть и проявлял иногда излишней либерализм в отношении подопечных скоморохов, но расхлябанности не терпел и в два счета выпер бы юное дарование из театра, вздумай тот манкировать своими обязанностями. Строганов остался в машине, а я пружинистым шагом направился в театр, переполняемый нехорошими чувствами в отношении сукиного сына, вздумавшего водить меня за нос. Приметивший меня еще на лестнице Веня Мандрыкин нырнул на сцену и затерялся среди декораций, которые еще не успели убрать монтировщики. Мне поведение Мандрыкина не понравилось. В конце концов, Веня мог и поздороваться
– Что у тебя здесь опять происходит, Седов? – услышал я от дверей раздраженный голос Ирочки Кругловой.
– Меня убивают, – произнес театральным шепотом Сашка.
Положим, убивали сейчас не его, а меня, во всяком случае, я с огромным трудом удерживал острие кинжала в сантиметре от своего горла. Мне противостоял человек с железными мускулами, значительно превосходящий скромного фотографа в силе. Но поскольку умирать мне не хотелось, я отступил от присущих всем джентльменам правил поведения в критических ситуациях и врезал таки ногой оппоненту по причинному месту. Гориллоподобный тип взвизгнул неожиданно тонким голосом и ослабил хватку. Я не замедлил воспользоваться удачно сложившимися обстоятельствами, выхватил пистолет и от души приложился к чугунной башке его рукоятью. Кажется, я угодил монстру в висок, во всяком случае, он обреченно хрюкнул и рухнул влюбленным кавалером к ногам оцепеневшей от ужаса Ирочки Кругловой.
– У вас здесь что, репетиция? – заглянула в дверь Леночка Звонарева.
– Репетиция, – подтвердил Сашка, падая на стул. – А убьют меня, скорее всего завтра.
Я на всякий случай обшарил карманы невесть какими путями попавшего в Закулисье хулигана и извлек у него из-за пояса пистолет Макарова. После чего скрутил ему руки за спиной подвернувшейся веревкой.
– Убедительная просьба, Леночка, сходи, пожалуйста, к машине, стоящей у входа и пригласи в театр ослепительно красивого джентльмена, сидящего за рулем.
Сам я достал мобильник и воззвал к специальным службам, которые обязаны поддерживать российских граждан в критический момент – в «Скорую» и милицию. Расторопная Звонарева упорхнула легкокрылой бабочкой, а Ирочка Круглова вышла из ступора и вернулась к своим обязанностям хранительницы порядка, как на сцене, так и в Закулисье.
– Это безобразие, Игорь, – воззвала к моей совести помреж. – Вы устраиваете драку прямо в гримерной.
– Для начала объясните мне, драгоценная моя, как этот тип оказался в театре? – перешел я в наступление. – И куда смотрел наш бдительный вахтер Иван Степанович?
– У Ивана Степановича закончились сигареты, и я отпустила его в ближайший киоск.
– Ну, вот видите, Ирина, по вашей милости едва не был убит лучший актер театра и отпетый враль.
– Это Сашка-то лучший?! – возмутилась помреж. – Да я на него докладную напишу.
– Самое время, – согласился я, взглянув на почти потерявшего сознание Седова. – А пока накапай ему валерьянки и выпей сама.
Пока Ирочка суетилась с валерьянкой, сияющая по случаю блестяще выполненной миссии, Леночка Звонарева ввела в гримерную Строганова. Граф Феля критически осмотрел поверженного мною великана и покачал головой:
– Поздравляю, Игорь, вы легко отделались.
Зато прибывшие на место происшествия ровно через десять минут сотрудники милиции не выразили по поводу совершенного мню подвига особого восторга. Майор Рыков пощупал пульс бандюги, осторожно потрогал рану на его голове и бросил на меня взгляд полный укоризны:
– И когда ты научишься грамотно отключать человека, Игорь. Прошлый раз твой клиент неделю провалялся в реанимации, прежде чем мы смогли его допросить. А этому, похоже, ты вообще память отшиб вместе с мозгами.
– Мозги у него на месте, – возразил я майору. – А памятью, равно как и умом, этот тип не блистал и до встречи со мной.
– И рожают же мамы таких неандертальцев, – согласился со мной лейтенант Скориков.
Опрос пострадавшего Седова, а также свидетелей продолжался чуть ли не целый час. Сашка утверждал, что видит этого типа в первый раз. Актер уже собирался покинуть гримерку, когда к нему ворвался урод с кинжалом в волосатой лапе. Единственное, что успел сделать Седов, это издать вопль ужаса, на который откликнулся проходивший мимо Игорь Веселов. В свою очередь господин Веселов пояснил любопытствующим профессионалам, что приехал в театр для решения кое-каких финансовых проблем с директором Худяковым, но услышав крик, несущийся из гримерки, бросился Седову на помощь. Показания Фотографа подтвердила и помреж Круглова, которая собственными глазами видела, как двухметровый монстр, размахивая кинжалом, напал на человека и тому ничего не оставалось делать, как врезать маньяку тяжелым предметом по голове. Явившиеся во время опроса свидетелей происшествия медики осмотрели поверженное тело и пришли к выводу, что маньяк жив, хотя и находится в бессознательном состоянии, после чего погрузили пострадавшего на носилки и с помощью милиционеров и мобилизованных для спасательной операции монтировщиков потащили обездвиженное тело в машину.
– Будет жить? – с надеждой крикнул им вслед майор Рыков.
– А хрен его знает, – отозвался равнодушный голос.
Олег долго рассматривал кинжал, уже знакомый правоохранительным органам, а потом перевел глаза на смутившегося Седова.
– Вам не кажется, молодой человек, что, скрывая от нас правду, вы тем самым роете себе могилу?
Сашка, видимо, так не считал, поскольку откликнулся на вопрос майора лишь тяжким вздохом.
– Ну что ж, – укоризненно покачал головой Рыков, – тогда у нас к вам больше нет вопросов. В случае нужды, мы вызовем вас повесткой, гражданин Седов. Если, конечно, будет кого вызывать.
– Вы позволите, товарищ майор, отвезти пострадавшего домой, – обратился к Олегу с просьбой Строганов. – Из человеколюбия.
– Разумеется, – пожал плечами Рыков. – С нашей стороны возражений не будет. Поехали, товарищи.
То ли Сашка не был уверен в нашем человеколюбии, то ли предпочитал пешие прогулки поездкам в автомобиле, но он далеко не сразу согласился воспользоваться нашим любезным приглашением. Мне пришлось довольно чувствительно ткнуть скомороха кулаком в бок, прежде чем он опамятовал и согласился следовать за потенциальными благодетелями. Я на всякий случай спросил у монтировщиков о Мандрыкине, но по их словам Вениамин уже давно покинул театр. У меня практически не было сомнений, что маньяка с кинжалом и пистолетом Макарова привел в театр именно Вениамин. Он же указал ему Сашкину гримерку и, видимо, должен был помочь убийце уйти незамеченным. К несчастью, для актера в театре в самое неподходящее время появился Игорь Веселов и испортил все дело. Более всего меня поражала наглость этих людей. В конце концов, мешавшего им Седова можно было устранить без большого шума, сунув ему нож в бок, где-нибудь в тихом месте. Вместо этого они устраивают образцово-показательное жертвоприношение в храме искусства. Правда, у этих людей был готовый кандидат на роль организатора убийств, я имею в виду жреца Огнеяра, но, тем не менее, следовало признать, что у наших оппонентов с мозгами далеко не все в порядке. Неужели сумма приза на этих безумных скачках столь велика, что они окончательно потеряли голову?
– Что скажете в свое оправдание, господин Труфальдино? – повернулся я к Сашке, когда Строгановский БМВ тронулся с места.
– А причем здесь Труфальдино? – забеспокоился Седов.
– Так ведь ты у нас слуга двух господ, каждый из которых готов свернуть тебе шею.
– Кого ты имеешь в виду? – насторожился актер.
– Ты мне надоел, Саша, своими причудами. Имей это в виду. В один далеко не прекрасный момент у меня может лопнуть терпение, и я оставлю тебя негодяям на растерзание. Кто тебя подослал ко мне?