Шкатулка с бабочкой
Шрифт:
Впервые в жизни Федерика испытала, что такое быть независимой, и ей это ощущение очень понравилось. В конце сентября она получила свой первый чек на семьсот фунтов в качестве зарплаты. Генриетта составила ей компанию во время шопинга в Найтсбридж, и она ухитрилась потратить почти все на новые платья, ожесточенно споря с подругой, которая советовала ей выбирать такие же яркие цвета, которым отдавала предпочтение сама. В каждом магазинном зеркале Федерика искала ответ на вопрос, одобрил бы Сэм ее выбор или нет, но потом поймала себя на мысли, думает ли он о ней
Увидев ее, Грета ревниво фыркнула и сказала, чтобы она не слишком улыбалась.
— Ты не занимаешься рекламой зубной пасты, Федерика, и выглядишь слишком уж хорошо, так что не распугай своей красотой покупателей.
Федерика покраснела до корней своих светлых волос и опустила глаза от унижения.
— Так-то лучше, — заметила Грета. Затем с целью запрятать ее подальше от торгового зала она отправила ее в подвал для наведения порядка на складе. — Хочу, чтобы там был такой порядок и чистота, что я смогла бы там позавтракать, — добавила она, возвращаясь в свое логово.
Несмотря на грубость Греты, Федерике нравилась ее работа. Она наслаждалась чувством защищенности, которое она ей давала, и деньгами, которые ей платили. Она смеялась вместе с веселой Генриеттой, а молодежь, работавшая в других отделах, быстро стала для нее одной большой семьей. Большинство покупателей вели себя любезно, а многие даже приглашали где-нибудь встретиться, но Генриетта посоветовала не путать дело и удовольствие, так что она изящно отклоняла все предложения, хотя ей льстило, что на нее обращают внимание. Число питающих надежды мужчин, задерживавшихся в отделе подарков, росло вместе с уверенностью Федерики. Раздраженная Грета при каждой возможности отправляла ее на склад, но это не уменьшило число воздыхателей.
В одно холодное ноябрьское утро Федерика и Генриетта стояли у прилавка, когда из зимнего тумана возникла толстая старая цыганка с несколькими грязными сумками, наполненными чем-то вроде бумажных пакетов.
— Это работенка для Найджела, — радостно шепнула Федерика, нажимая на телефоне кнопку с кодом Б.
Генриетта захихикала.
— Он ее хорошо знает, дорогая. Эта женщина живет на улице и время от времени появляется здесь, чтобы воспользоваться туалетной комнатой.
— Как омерзительно, — сказала Федерика, наморщив нос от отвращения.
— Ты вот думаешь, что это омерзительно, если она посетит это заведение, — сказала Генриетта. — Но фокус состоит в том, чтобы никому не говорить об этом и надеяться, что Грета воспользуется туалетной комнатой сразу после нее.
— Проклятье! Уже слишком поздно, — прошипела Федерика, наблюдая, как Найджел спускается по лестнице с хищным выражением на физиономии.
Найджел трижды подмигнул Федерике, которая показала глазами на цыганку, энергично продвигавшуюся в сторону дамской комнаты. Найджел рванул вперед, ловко увернувшись от пары пожилых клиентов, но не успел догнать
— Это полиция, прошу выйти из туалета.
На это официальное воззвание последовал краткий, но выразительный ответ цыганки:
— Пошел ты на… Я — леди!
В то же мгновение в магазине появился Торквилл Дженсен.
Грета моментально вылетела из своего офиса и двинулась к Федерике.
— Я вам двоим тысячу раз повторяла не торчать посреди магазина, обмениваясь сплетнями. Федерика, немедленно марш на склад и рассортируй последнюю поставку рамок для фотографий, — приказала она.
— Но там их сотни, — запротестовала Генриетта, чтобы как-то поддержать подругу.
— Не смей мне перечить. Я твой босс, и я дала распоряжение Федерике. Если у нее не хватает смелости самой обратиться ко мне, она может поискать другую работу, поскольку я терпеть не могу слабохарактерных людей. — Затем она развернулась к Федерике. — На склад. Прямо сейчас.
Федерика спешно ретировалась, и тут же к прилавку направился Торквилл Дженсен. Грета заулыбалась ему, но побелевшие губы и жалкое выражение глаз выдавали ее растерянность и страдания брошенной женщины.
Торквилл тоже натянуто улыбнулся.
— Привет, Грета, — произнес он, мельком глянув на нее, прежде чем переключить свое внимание на Генриетту. — Генриетта, ты сегодня премило выглядишь.
Генриетта засияла от удовольствия.
— Вы слишком добры, мистер Дженсен, — радостно ответила она, втайне наслаждаясь болью, которую этот комплимент причинил Грете, несмотря на то что она знала — позже за этот кайф придется заплатить.
— Генриетта, я хотел бы приступить к своим рождественским закупкам. Думаю, ты сможешь мне помочь. Насколько я помню, когда речь идет о выборе подарков, ты — вне конкуренции.
— Конечно, мистер Дженсен, это будет для меня истинным наслаждением, — сладко протянула она, утопая в зелени его глаз и мысленно сожалея, что Федерика не сможет стать свидетелем момента ее славы.
— Грета, ты выглядишь немного бледной, — заметил он, с улыбкой глядя в ее напряженное лицо. — Должно быть, слишком много работаешь.
— Нет-нет. Я прекрасно себя чувствую, — запротестовала та, но ее лицо, казалось, начало плавиться, как мороженое на летней жаре.
Когда Торквилл и Генриетта зашагали сквозь толпу покупателей, те уважительно уступали им дорогу, но вовсе не в связи со статусом Торквилла, а исключительно отдавая дань его ослепительной красоте.
Грета ощутила, как где-то в животе закипает желчь, и поплелась обратно в офис зализывать раны своей уязвленной гордости.
— Пошел ты на… Я — леди, — протестующе заверещала цыганка.
— Никакая ты не леди, — зашипел Найджел через дверь, надеясь, что никто из покупателей его не услышит. — Я тебя в последний раз предупреждаю, что, если ты не выйдешь, мы выломаем дверь и вытащим тебя силой.
— Почему леди не может мирно справить нужду? — закричала она. — У меня есть права. Мочеиспускание — процесс единый как для герцогини, так и для бродяжки. Я не герцогиня, но я леди от и до.