Школа боевой магии. Том 1
Шрифт:
Мерцающая аура волшебства вокруг неё была сильная. Сильнее, чем у всех, кого я видел до сих пор, хотя, конечно, способность видеть ауру я ощутил совсем недавно…
Вокруг Григория Ефимовича тоже была большая мерцающая волшебством аура, только какая-то бледная, уже едва различимая. А там, где больная рука, так и вовсе прозрачная. Вся больная рука целиком была прозрачной, и плечо — тоже.
Я сразу понял, что дела плохи. И виноват в этом я.
Агафья Ефимовна не замечала меня. Она,
И тут вдруг я понял, что скоро ужин, а на кухне пусто, ничего не варится, не жарится… Как же парни? Ладно кадеты — у них какой-нибудь сухой паёк есть. А наши? И охранники тоже…
Я подошёл к Агафье Ефимовне и потихоньку прикоснулся к ней.
Она не отреагировала.
— Агафья Ефимовна, — позвал я её. — Давайте я побуду с Григорием Ефимовичем. А вы… — У меня язык не повернулся сказать, чтобы она шла варить ужин. Не повернулся, и всё. —…Вы идите, отдохните, — закончил я фразу не так, как хотел сначала.
В конце концов, парни не помрут без ужина. Ну, повозмущаются немного, но не помрут.
Агафья Ефимовна подняла на меня глаза и на её лице появилось сначала удивление, а потом — радость. Она рывком вскочила, сграбастала меня и прижала к себе.
— Влад! Живой! — прошептала она и расплакалась уже окончательно, как будто плотину сорвало.
Я растерялся.
А Агафья Ефимовна гладила меня по голове, трогала лицо и повторяла:
— Это точно ты? С тобой всё в порядке? Хвала богам, живой!
А я смотрел, как к ней возвращается жизнь, и радовался, словно ребёнок.
— Живой, — сказал я. — Только страшно голодный.
Агафья Ефимовна бросила взгляд на Григория Ефимовича, и я снова предложил:
— Давайте, я с ним посижу, а вы пока… И парни там скоро…
Агафья Ефимовна обеспокоенно огляделась и спросила:
— А сколько времени?
— Да уж начало седьмого… — ответил я.
Агафья Ефимовна снова посмотрела на брата.
— Я позову вас, если что, — успокоил я её.
Она кивнула, погладила Григория Ефимовича по здоровой руке и прошептала:
— Я ненадолго, Гриша. Я скоро вернусь. А с тобой пока побудет Влад. — И добавила уже мне: — Сразу же зови! Хоть какие изменения будут! Любые! Хоть… Хорошо?!
Я кивнул и сел туда, где только что сидела наша кухарка — сестра Григория Ефимовича и нашего президента.
Не успел я как следует погрузиться в свои мысли, как в комнату влетел капитан Ерохин.
— Почему не доложил о прибытии по форме? — гаркнул он с порога.
— Тише! — оборвал его я и показал глазами на Григория Ефимовича, а Чёрный заворочался недовольно, мол,
— Почему не доложил о прибытии по форме? — капитан Ерохин повторил вопрос чуть тише.
— Я и пришёл докладывать… своему руководителю, — с усмешкой ответил я, выделив слово «своему» и прикоснулся к здоровой руке Григория Ефимовича.
Приятно было наблюдать, как капитан Ерохин споткнулся на ровном месте. И то, что он начисто лишён магической ауры, мне тоже доставило удовольствие.
Капитан Ерохин тут же взял себя в руки и ответил:
— Пока твой… — он сделал акцент на слове «твой», — руководитель болеет, докладывать следует мне, — Акцент на слове «мне».
— Да? — изобразил я искреннее удивление. — Не знал. Извините. Докладываю. По просьбе сестры президента Рувении присматриваю за больным братом президента Рувении.
— Что?.. — Капитан Ерохин посмотрел на Григория Ефимовича, потом на меня. — Что ты сказал?!
И я с удовольствием повторил, немного усугубив:
— По просьбе родной сестры президента Рувении присматриваю за родным братом президента Рувении.
— Да как ты смеешь?! — начал закипать капитан Ерохин.
Я с удовольствием наблюдал за ним. И то ли моя уверенность подействовала, то ли он всё же разглядел сходство, но капитан Ерохин сбавил темп и спросил уже другим тоном:
— Какая сестра?.. Какой брат?.. У Радима Ефимовича… — Капитан Ерохин осёкся.
— Наш бессменный президент старается не афишировать родственные связи, — успокоил я капитана Ерохина. — Он всё для нашей страны делает. — А потом добил: — Но брат и сестра у него есть.
У меня перед глазами стояла картина, как капитан Ерохин орал на Григория Ефимовича, как смотрел на него свысока, как всячески демонстрировал своё презрение. И теперь я испытал настоящее удовольствие, наблюдая, за побледневшим капитаном Ерохиным.
Но этого солдафона ничего не брало. Во всяком случае, надолго.
Ещё раз поглядев на Григория Ефимовича, потом уставившись на меня, он сказал:
— Чтоб не болтал мне! Раз президент не хочет…
— Само собой! — я пожал плечами.
Я видел, как дёрнулся капитан Ерохин от моего ответа не по форме, но, снова глянув на Григория Ефимовича, промолчал.
Капитан Ерохин потоптался ещё немного в двери и сказал:
— Как освободишься, придёшь, доложишь.
— Хорошо, — ответил я и отвернулся. Потому что в этот момент Григорий Ефимович застонал.
Капитана Ерохина словно ветром сдуло, я даже не успел попросить его позвать Агафью Ефимовну.
Оставлять Григория Ефимовича одного я не хотел. Но я обещал Агафье Ефимовне позвать её при любых изменениях в состоянии её брата.