Школа для негодяев
Шрифт:
– Где остальные? – спросил я.
– Наверное, в больнице, – пожал плечами Крыса. – Понаехала куча машин, и «Скорых», и пожарных, и полицейских, и всех увезли. Когда нагрянули копы, мало кто из ребят попытался сделать ноги.
– Вообще-то некоторым действительно надо было в больницу; например, Ореху и Лягушатнику достаюсь по первое число. Но мы с Крысой и эти двое чувствовали себя нормально, поэтому быстренько смылись, – добавил Трамвай.
– А я? Я ведь тоже был в отключке. Почему вы меня не оставили? – недоуменно спросил я, потирая
– Это все Крыса, – ткнул пальцем Трамвай.
– Ну да, ты же знаком с Мартином, вот мы и решили притащить тебя к нему, чтобы он спрятал нас и все такое.
– Так значит, вы всю дорогу меня несли, только чтобы Мартин всех спрятал?
– Мы тебя не несли, ты шел на своих двоих. Спотыкался и бормотал какую-то ерунду, но шел. К тому же ты один знал, где живет Мартин. Пришлось подводить тебя к половине домов в квартале, пока ты наконец не сообразил, куда ИДТИ.
– Ну вы, блин, даете. А вдруг у меня что-нибудь серьезное? – простонал я.
– Да? А если бы тебя замели? Между прочим остальных вовсю трясут копы. В смысле тех, кого отправили в больницу, – сообщил Трамвай.
– Откуда знаешь?
– Сказали по телику. Наших уже привязали к ограблению, – мрачно произнес Бочка и гнусаво процитировал: – «Произведены аресты, несколько подростков дают показания полиции».
– Бампер, мы в глубокой заднице, – захныкал Крыса (впрочем, он всегда хныкал). – Что будем делать? Нас вот-вот найдут.
– Не знаю. А куда делся Грегсон и его компашка?
– Сгорели, – выдохнул Четырехглазый.
– Чего-чего? – переспросил Мартин. Услышав известие, он разнял скрещенные на груди руки и отслонился от стены.
– Сгорели, – повторил Очкарик.
– Ну да, пять минут назад передали, что в школе нашли их останки. Не останки, а так, угольки, – подтвердил Трамвай.
– Херня, – презрительно сплюнул Мартин и ринулся через комнату, чтобы включить телевизор.
– Да нет же, правда. Я сам слышал, – настаивал Четырехглазый.
– Пять миллионов фунтов и мое правое яичко говорят за то, что эти мошенники живы-здоровы и чувствуют себя куда лучше вас, – фыркнул Мартин. – Готов отдать и левое яичко, если копы найдут на пепелище хоть одну монетку.
Мартин однако ошибся. На первом этаже пожарные обнаружили большой сундук с внушительным куском расплавленного золота. Как сказали в новостях, масса этого куска приблизительно соответствовала весу украденного, хотя старина Джон Суше, ведущий новостного выпуска, сильно удивил нас, поведав, что стоимость клада оценили всего в две сотни кусков, а вовсе не пять лимонов, которые Грегсон собирался за него выручить.
– Может, пять миллионов давали за монеты, как за штучки из глубокой старины? – предположил Мартин. – Нутам, историческая ценность и прочая фигня.
Телеведущий согласился с версией Мартина, а потом на экране появился синий задохлик из Академии наук, который загробным голосом объявил о том, что нация понесла неизмеримую потерю. По-моему, умник слегка переборщил, учитывая, что монеты откопали в Раннэме всего год назад, и последние пару тысяч лет нация так или иначе без них обходилась.
– Ну и ну, – прищелкнул языком Трамвай.
– Я тебя умоляю, – скорчил гримасу Мартин. – Ставлю левое яичко на то, что расплавленное золото не имеет никакого отношения к кладу.
– Ты уже ставил свое левое яичко, – напомнил Крыса. – Второй раз ставка не принимается.
– С чего ты так уверен? – подозрительно спросил я Мартина.
– Читать умею – коротко ответил он и указал на стеллаж с книгами.
– «Ремесло насилия», «История мафии», «Шергар». Похищение чемпиона», «Автобиография вора», «Протоколы
ФБР»… хм-м… – Я наугад вытаскивал книжки с полки.
– О, вот эта – отличная вещь. Уйма интересного про криминалистику.
В библиотеке Мартина было, пожалуй, больше сотни книг, начиная с «Ограбления Бринкс Мэт» и заканчивая «Йоркширским потрошителем». Он методично просматривал одну за другой и зачитывал примеры, дабы проиллюстрировать свою теорию о том, что Грегсон подкинул несколько слитков низкосортного золота, рассчитывая стряхнуть копов со своего хвоста.
– Даже если не удастся полностью сбить полицию со следа, этот ход поможет замутить воду, – заявил Мартин, показывая мне картинки, на которых было изображено расплавленное золото.
– Бросить двести тысяч на отвлекающий маневр? – не доверчиво нахмурился Трамвай. – Не многовато ли?
– Ну, не знаю. На сколько тянула ваша доля?
Волоски у меня на шее мгновенно встали дыбом (точнее, обгорелые кончики волосков – то, что осталось после пожара), но мне все равно не верилось, что Грегсон мог пойти на такую подлость. Хочешь сказать, он умышленно пытался нас убить, чтобы не выплачивать долю?
– Вот именно, а еще – чтобы избавиться от свидетелей.
Как ты там говорил, Крыса? Грегсон считал, что не стоит заводить целых шестнадцать свидетелей из-за ЛИШНИХ двухсот кусков? А если убить шестнадцать зайцев разом? – предположил Мартин, протягивая мне очередную книжку подзванием «Резня в День Святого Валентина». – Таковы правила игры «по-взрослому».
– Но это же настоящее скотство! Неужели кто-то способен на такое? Нет, только не мистер Грегсон, – возразил побледневший Крыса. Губы у него дрожали так же, как обгорелые былки у меня на шее. – Я ведь никому бы не сболтнул…
Мы еще долго обсуждали «за» и «против» поджога школы вместе с шестнадцатью подростками, и к концу дискуссии все пятеро из нас был и готовы устроить то же самое Грегсону, Шарпею, Фодерингштайну и даже двуличной стерве мисс Говард. Четырехглазый трясся от ярости, таким я его еще никогда не вддел. Наш Очкарик бормотал себе под нос грязные ругательства и придумывал самые страшные варианты мести (разумеется, огнем) бывшим преподам, хотя злился он скорее из-за того, что они без разрешения побаловались с любимой игрушкой.