Школа для взрослых 2: Эффект бумеранга
Шрифт:
Глава 12. Рийзе
Мы с Солаей принялись за очередной толстый ствол. Сегодня было работать на удивление легче: древесина поддавалась, и мне показалось, что норму сегодня мы выполним без особых проблем. Чуть позже вернулись Зира и Марианна: рыжеволосую аристократку выдавали припухшие веки, пышечка же вела себя подчёркнуто и сдержанно. Как только мы завалили первый ствол, повариха-любительница принялась за работу с двойным упорством, видимо, оберегая бывшую жительницу роскошных замков.
Я и отшельница, закончив с распилом, уселись на пятиминутный отдых. Чуть позже к нам присоединилась Марианна. Достав флягу с водой, она отхлебнула и передала нам.
– Знаете, девочки, – сказала рыжеволосая бестия, щурясь на яркое солнце, – я ведь и в действительности считала всю свою жизнь отвратительной. Все эти дворцы и пышные празднества казались мне танцами на костях народа, а от того не вызывали ничего кроме омерзения.
– Сочувствую, – произнесла я. – Думаю, мы здесь, чтобы переосмыслить произошедшее.
– Я ничего не делала, – вступила в разговор Солая. – Никого не травила, и вообще… Не мешала этому обществу жить, как оно хочет. То, что семья тупоголовых деревенщин решила выпить четырёхкратную дозу настойки от кашля, не моя вина.
Я кивнула. И действительно. Если в деревне есть магички или лекари, то они в любом случае должны определить яд. Но все мы находились здесь.
– Я тоже не собираюсь прекращать своей деятельности, – сказала Марианна. – Совсем немного стрясти денег с жадных паразитов не равно преступлению, а то, что одна шавка решила всё-таки нажаловаться… У-у-у-у. Я этой сучке ещё устрою весёлую жизнь
– А за что тебя сдали-то? – Наконец беседа подошла к тому моменту, когда я могла спросить аристократку о прошлом в естественном русле разговора.
– Ри, ну ты как будто первый день живёшь, – усмехнулась рыжая, ласково поправив мне волосы. – Знаешь, что такое шантаж? Так вот, благородные графы и иже с ними всегда очень разговорчивы после секса.
– Так, не учи ребёнка плохому, – перебила Марианну Солая. – И работать пошли, расселись тут. Вон, Зира почти закончила с ветками. Пойдём, Ри.
Наконец удовлетворив своё любопытство, я поднялась и последовала за отшельницей. На этот раз мы выбрали ствол чуть потоньше: пилить его всё равно нужно.
– Солая, скажи, ты тут больше недели: ушло около восьми человек, нам увеличат норму или…
– Или пришлют новеньких? – уточнила сухопарая отшельница. – Не знаю. Мне вообще странно ощущать себя здесь. Вроде и в лесу, но не как дома. Раньше каждая чаща была для меня родной, а здесь всё какое-то чуждое. Когда меня сюда отправили, в общей сложности заключённых было человек десять. И все они уже исчезли. Думаю, мы будем следующими, так что ты на всякий случай, присматривайся к остальным, хорошо?
– Ты так и не рассказала, за что тебя сюда? – услышала я сквозь вой пилы голос Зиры. – Украла что-то?
– Нет. – Я насупилась. Вспоминать не хотелось, а рассказывать – тем более. С другой стороны, все они были честны со мной, да и наказаны вчера вечером стали просто ни за что. Можно отплатить им хотя бы разменной монетой честного рассказа? – Я случайно убила двоих.
– Как? – Густые тёмные ресницы рыжей Марианны взлетели как две пчелы. – Я, конечно, понимаю, что ты у нас боец, борец и вообще огонь-девочка растёшь. Голыми руками четверых отделать, но случайно убить? Одного – да. Двоих – непонятно.
Меня одолевали сомнения. Говорить им, что Курт был инквизитором? Наверное, не стоит.
– В школе появился новый преподаватель. Я ночью отдыхала с подругой, когда…
– А как вы отдыхали? – спросила Зира, вогнав меня в краску. – Тем более ночью. Ночью школьницы должны спать.
– Не столь важно, – попыталась уклониться от ответа я.
– В таких делах важна всякая мелочь, – подняла палец вверх Солая. – И, кстати, какую дисциплину вёл преподаватель?
На меня сыпались вопросы, неудобные, слишком прямолинейные, пугающие. Я понимала, что, наверное, точно так же буду мямлить на суде.
Я продолжала работать с Солаей, но периодически руки подрагивали из-за волнующего разговора. Нелегко было взять и вот так вывернуть на знакомых всю правду. Точнее, не всю, о том, что десятник Курт был инквизитором, я всё-таки умолчала. Чувство вины с новой силой давило на совесть. Я сама не заметила, что, когда перешла к описанию увиденного, расплакалась.
– Успокойся, – ласково сказала Солая. – Ты не виновата.
– Нет, виновата! – чуть ли не крикнула я ей в лицо. – Можно было предупредить. Или снять защиту. Всё это сделать было можно. Предотвратить. Но я наплевала на правила безопасности, оставила, злясь и на разный лад обзывая их двоих!
– Ри, это того не стоит, – попыталась остановить мою тираду Марианна, за что получила ещё одну порцию отрицания.
– Что значит «не стоит»?! Это две жизни, два человека, замены которым уже нет и не будет! Они мертвы! Совсем! Их! Больше! Нет!
– Успокойся, Ри, – будто ледяной водой остудило меня еле чувствующееся шипение в голосе Солаи. – Жизнь и смерть непредсказуемы. Если это случилось, значит, это кому-то нужно.
В беседе мы не заметили, как уработали ещё пять стволов. Итого семь. В плане стоит десять, а это значит, вечером можно будет просто посидеть и погреться на солнышке.
Рог позвал нас на обед, едва мы успели приговорить то, что осталось от щедрого завтрака, которым нас снабдила конвоир.
– Пойдёмте.
Получив щедрые порции, наша четвёрка, в отличие от других, не стала рассиживаться на поляне, потому что мы не успели толком проголодаться. Посовещавшись, каждая из нас пришла к выводу, что раз сегодня относительно лёгкий день, можно немного постараться и сделать сверх плана. Такое иногда бывает. Наградой послужит сущая мелочь – можно передать весточку на волю.