Школа Добра и Зла. Кристалл времени
Шрифт:
– Не хочу показаться грубой, профессор, – ехидно добавила Дот, – но разве это не вы должны были придумать план, как спасти Тедроса и Мерлина? Позвольте напомнить, что вы декан, а мы все еще студенты… пока что.
– Да уж, деканы так, как вы, себя не ведут, – покивала головой Эстер. – Сидите там у себя, слушаете наши разговоры целый час и молчите. Хоть бы что-то посоветовали, профессор!
– Я молчала, потому что думала, пыталась придумать… – невнятно забормотала Доуви, но Эстер тут же прервала ее.
– Я знаю, что вы, феи-крестные, привыкли решать все проблемы с помощью пыльцы пикси и волшебных палочек, но из этого подвала ваша магия нас не выведет. Не работает она здесь, – Эстер чувствовала, как все сильнее раскаляется,
– Особенно без своего треснувшего хрустального шара, – с удовольствием вставила Анадиль.
– И сломанной волшебной палочки, – добавила Дот.
– У вас хотя бы карта квестов есть? – спросил Хорт у Доуви.
– Даже если есть, тоже сломалась, наверное, – фыркнула Анадиль.
– Да как ты смеешь так с ней разговаривать? – вспыхнула Беатриса. – Профессор Доуви всю жизнь посвятила своим ученикам. Именно поэтому, прежде всего, она и оказалась в тюремной камере. Вы же все прекрасно знаете о том, что профессор Доуви была больна – тяжело причем! – и когда Змей напал на Камелот, Мерлин приказал ей оставаться в школе. Но она не осталась, она все равно пришла защитить нас. Всех – и добрых, и злых. А в школе она проработала… – Беатриса задумчиво посмотрела на серебряные от седины волосы и глубокие морщины профессора Доуви. – Да никто, наверное, и не помнит, как давно она там работает. И после всего этого ты разговариваешь с ней так, будто декан Доуви тебе что-то должна? Скажи, а с леди Лессо ты тоже могла бы так разговаривать? Да-да, с той самой леди Лессо, которая погибла, пытаясь защитить профессора Доуви? Она, наверное, ожидала бы, что ты с большим уважением станешь относиться к ее лучшей подруге. Надеялась бы, что ты будешь помогать ей. И вообще, если ты уважаешь декана Зла, то будь любезна уважать и декана Добра.
После этой речи Беатрисы в камере повисла тишина.
– Да, далеко мы ушли от тех наивных шуточек по поводу влюбленности в Тедроса – на первом курсе, помнишь? – шепнула Дот, обращаясь к Анадиль.
– Заткнись, – пробормотала Эстер, услышав ее.
А вот профессор Доуви при упоминании имени леди Лессо оживилась, туже подтянула связанные в пучок волосы и ближе прильнула к решетке, отделявшей ее от учеников.
– Знаешь, Эстер, это совершенно нормальная реакция – набрасываться на других, когда сама себя чувствуешь беспомощной. А сейчас мы все чувствуем себя беспомощными. А теперь послушайте меня внимательно. Независимо от того, какие темные и злые вещи творит этот Райен, он все-таки не Рафал. Он ни разу не продемонстрировал, что может колдовать, и он, в отличие от Рафала, не защищен заклинанием бессмертия. Да, Райен добился многого, но получил он все это только с помощью лжи. Райен солгал о том, откуда он родом. Солгал о том, кто он такой на самом деле. Не сомневаюсь, что о своем праве носить на голове корону он тоже лжет.
– И все же ему удалось вытащить Экскалибур из камня, – перебила ее Эстер. – Только ему одному удалось. А это говорит о том, что либо он действительно сын и законный наследник Артура, либо… все-таки волшебник.
– Пусть бы Райен хоть сто раз вытащил из камня этот меч, мой инстинкт подсказывает мне, что он не сын Артура и не настоящий король, – возразила профессор Доуви. – Да, прямых доказательств у меня нет, но все же… Вот смотрите сами: досье Райена никогда не ложилось на мой стол, и на стол леди Лессо тоже, мы говорили с ней об этом. И это несмотря на то, что на каждого кандидата в будущие студенты еще в детстве обязательно заводится файл, который хранится в школе. Райен утверждает, что учился в Фоксвудской общеобразовательной школе для мальчиков, но это может оказаться всего лишь еще одной, очередной его ложью. И что мы имеем в таком случае? На стороне Райена – только его ложь, не подкрепленная навыками и знаниями, которыми обладают мои ученики. Я уверена, что это позволит нам выработать план и, придерживаясь его, постоянно быть на шаг впереди этого самозванца. А теперь внимание! Анадиль, твои крысы будут нашими шпионами и пойдут на разведку. Одну из них пошли искать Мерлина, вторую отправь искать Тедроса, а третья пусть попытается найти Агату, где бы она ни находилась…
Крысы Анадиль выпрыгнули у нее из кармана и радостно завиляли хвостиками, но Анадиль осадила их.
– Погодите. По-вашему, я что, не думала уже об этом? Думала. Но вы же слышали, что сказал Уильям – эта темница непроницаема для любой магии. Мои крысы просто не смогут… Ой!
Это одна из крыс укусила ее за палец. Затем все три крысы просочились сквозь пальцы Анадиль, осмотрелись, принюхались и одна за другой исчезли, протиснувшись в разные щели.
– Крысы всегда выход найдут, на то они и крысы, – сказала профессор Доуви, вытягивая шею, чтобы рассмотреть трещину, в которую протиснулась одна из крыс. Сквозь трещину просачивалась тоненькая ниточка золотистого света. – Николь, посмотри, что ты видишь через эту трещину?
Николь прижалась к стене, приложила свой глаз к трещине. Затем отодвинулась и поковыряла края трещины ногтем, чувствуя, как крошится у нее под ногтями старый, покрытый плесенью камень. Что ж, очевидно, эти подземелья были такими же заброшенными, как и весь обветшавший, полуразвалившийся замок. Николь вытащила из своей прически заколку для волос и ее кончиком еще шире расковыряла край трещины. Теперь сквозь нее пробился самый настоящий солнечный лучик.
– Я вижу… – вновь прильнула глазом к трещине Николь. – Вижу солнечный свет… и склон холма…
– Солнечный свет? Склон холма? – скептически усмехнулся Хорт. – Ник, я знаю, конечно, что в мире читателей всякое возможно, однако здесь, в нашем мире деревья всегда растут вверх, а подземелья находятся под землей.
– Как хорошо, когда рядом с тобой есть умный парень, способный объяснить тебе то, что ты и без него знаешь, – ехидно откликнулась Николь. – Наше подземелье тоже под землей, не волнуйся. Просто эта стена выходит на склон холма, потому я и вижу замок, – говоря это, она продолжала орудовать своей заколкой, еще больше расширяя края трещины. – А еще я вижу людей. Их много. Они стоят на склоне и смотрят на Голубую башню. Должно быть, наблюдают за Райеном.
Теперь, помимо света, сквозь дырку в стене громче прорвался и голос нового короля.
– Всю свою жизнь вы служили Перу! Никому не известно, кто управляет этим Пером и чего он хочет, однако вы поклоняетесь ему, умоляете его, чтобы Перо написало и о вас тоже. Однако этого никогда не происходит. Никогда. На протяжении тысячелетий Перо правит этими Лесами. И что же мы видим? О чем бесконечно продолжает писать Перо? Да об одном и том же. Поучает нас. Прославляет героев, которых выбирает из числа студентов Школы Добра и Зла. А что выпадает на вашу долю, народ? Да почти ничего, так, объедки с барского стола. А ведь именно вы, неизвестные, практически невидимые никому труженики всегда были настоящими героями Бескрайних лесов. Именно вы – подлинные герои каждой истории.
Толпа на холме возбужденно загудела.
– Он никогда так много и красиво не говорил, пока был с нами, – задумчиво сказала Дот.
– Дай мальчику выйти на сцену, и он сразу распустит свой хвост как павлин, – ехидно заметила Анадиль.
– Николь, тебе виден балкон, на котором находится Райен? – спросила Доуви.
Николь отрицательно покачала головой.
Тогда профессор Доуви обратилась к Эстер:
– Отправь в эту дыру своего демона, пусть расковыряет ее. Нам нужно увидеть сцену.