Школа перед эпохой перемен. Образование и образы будущего
Шрифт:
Предисловие
Ход времени вновь начинает ускоряться. Завершаются годы стабильности и сытой инерции, страна входит в эпоху потрясений и непредсказуемости. Зреют и «тектонические» сдвиги в образовании. Идёт радикальная, наиболее резкая за тридцать лет смена поколений педагогов. Родители всё заметнее разворачиваются к трудностям своих детей в жизни и учёбе, ищут способы влияния на школу. Тяжесть бюрократического «ледника» всё увеличивается, но, похоже, что и трещины по нему пойдут всё более глубокие.
Пятнадцать лет назад из дюжины написанных в ту пору статей у меня сложилась книга «Школа после эпохи перемен». Она пунктиром
Затем на десятилетие с лишним в российском образовании наступил период, который я бы рискнул назвать «ледниковым»: над школой устойчиво нарастал панцирь бюрократического давления. Кто-то этого панциря не выдерживал, кто-то закреплял достигнутое, кто-то расширял запущенные ранее проекты и созданные прежде школы, кто-то облагораживал административный абсурд «модернизационными» фанфарами, кто-то осторожно осматривался и размышлял над будущим.
Ледниковый период завершился. Новая эпоха перемен не за горами. Только перемены общественные и школьные в отличие от девяностых годов вряд ли снова развернутся параллельными курсами; скорее всего их ждёт тесное переплетение, взаимовлияние.
При этом осмысление педагогических дел и событий может послужить учебником для проектов общественного развития, а общественные практики будут непосредственно опрокидываться в реалии школьной жизни.
Тем образам позитивного национального будущего, которые может предложить России её педагогический опыт, и посвящена эта книга.
Глава 1. Что изменилось в школе за тридцать лет?
Где учатся хорошие ученики?
Лучше или хуже типичная нынешняя школа типичной советской? И в чём? И для кого? Да изменилась ли она вообще? Такие темы в разговорах звучат всё чаще.
Я попробовал найти работы, сравнивающие сегодняшнее положение дел в школах с советской эпохой.
Таковых, как ни удивительно, не обнаружил; четверть века перемен в системе образования особого исследовательского интереса, кажется, ни у кого не вызвали.
На поверхности (кроме сомнительной статистики по разным частным поводам) – только кликушеские возгласы двух родов:
а) была «лучшая в мире школа», которая подверглась варварским разрушениям;
б) все нынешние школьные беды – от неизжитого «наследия авторитарной педагогики», которое преодолевается путём благодетельных модернизаций.
Боюсь, даже громогласные сторонники подобных лозунгов в душе понимают, что не очень-то правы.
Попробуем без лишнего пафоса сравнить сегодняшнее положение дел в «типичной школе» с «обычной советской школой» рубежа семидесятых-восьмидесятых годов. (А потом попробуем дополнить такой поверхностный обзор состояния школьных дел двумя другими оценками: тенденций её развития/деградации и потенциальных возможностей).
Хорошую школу можно определять по-разному. Исходить из разных ценностей, ориентироваться на текущий ход жизни или на результаты работы. Попробую перечислить некоторые варианты.
«Хорошая школа – это место…»:
– где дают прочные знания,
или
– где развивают и укрепляют силы учеников,
или
– где хорошо готовят к поступлению в престижный вуз,
или
– где учат учиться в вузе,
или
– где стараются дать детям многообразный жизненный опыт – не только интеллектуальный, но и трудовой, социальный, нравственный,
или
– куда дети бегут с радостью, где царит увлекательная и воодушевляющая атмосфера,
или
– где помогают школьникам стать самостоятельными людьми, способными на ответственный личный выбор,
или
– где успешно обучают всех детей, каких бы способностей они не были,
или
– где уделяют особое внимание ученикам, проявляющим замечательные способности,
или
– где внимательно относятся к детям и стараются помочь в их трудностях, как учебных, так и жизненных.
Легко заметить, что приведённые варианты не исключают друг друга, но твёрдо поставленный акцент на тех или иных ценностях по-разному разворачивает работу школы.
Здесь первое отличие от советской эпохи – за последние четверть века появилось несколько сотен школ, в которых тот или иной ценностный приоритет определённо обозначен и признан большей частью учительского коллектива. «Определившиеся» школы составляют относительно небольшую часть – но в масштабах страны всё равно немалую; именно они находятся обычно в центре общественного внимания.
В семидесятые годы определение «хорошей» школы тоже могли обсуждать до бесконечности – но обычно все знали, какая конкретная школа в окрестностях считается хорошей, а какая «так себе» (и с такой оценкой все были готовы согласиться). Теперь же школа-идеал для одних родителей вызовет у других лишь ироничную усмешку. Школы могут быть по-разному хороши и по-разному дурны – к этому начинают привыкать.
И всё-таки «определившиеся» – это чаще всего необычные школы. Их явное меньшинство. А «типичная» нынешняя постсоветская школа большого города вполне сопоставима с «типичной» школой семидесятых годов – её ценности и задачи так же размыты, как и в советское время, существенных перемен в методах ведения занятий не произошло, оценивать её возможно столь же размыто-обобщённо.
В поисках «твёрдых знаний». Когда восклицают о «лучшей в мире советской школе», почему-то напирают в особенности на то, что она давала «твёрдые знания».
Этого я понять, увы, не могу. Далее я постараюсь защищать достоинства школы советского типа – но, боюсь, что как раз «твёрдых знаний» среди них не обнаружить [1] .
Иностранному языку советская школа научала исключительно плохо (вероятно, в этом она могла бы считаться одним из мировых антирекордсменов в сопоставлении количества отводимых учебных часов и их КПД).
1
Ведь есть с чем сравнивать. Вот в советских технических вузах действительно давали твёрдые знания по математике. Большинство выпускников не забывало суть изученного на первых двух курсах до конца жизни. Но многое ли запомнили из математики десятого класса большинство тех ребят, что в технические вузы не пошли?