Школа после школы
Шрифт:
– Да-а!
– Уколы ты делать умеешь?
– Конечно!
– не моргнув, уверенно сказал я.
– Слушай. Мне врач назначил уколы. Витамины и что-то там еще...
Два раза я была у Бучковского. Но он так долго примеряется. Щупает и щупает место. Даже противно. Потный, и руки дрожат. Ты не смог бы мне делать уколы?
– Где?
– спросил я.
– Как где? В ягодицу. Это совсем просто.
– Я спрашиваю, где я тебе буду делать? Что, здесь в кабинете?
– Конечно здесь. У тебя полно стеклянной посуды. Дай мне что-либо
– Ладно! Вот тебе стеклянная кювета. Воду только сливай, когда остынет. И марлю постели под шприц.
– Это я сама знаю. Давай, я пошла!
На следующий день Нимфа принесла прокипяченный шприц с иглами и ампулы с лекарствами. Ампул было четыре. Все разные. В одной было что-то мутное с желтым. Я прочитал. Там было написано по-русски: Экстракт Алоэ. В другой было что-то розовое. В третьей белая водичка. А в четвертую словно налили подсолнечного масла. Я слегка оробел:
– Нимфа! А как тебе делал Бучковский?
– Он два укола набирал в один шприц. Потом каждую ампулу колол отдельно. Три раза зараза колол. Набирай все вместе, чтоб сразу!
Моя уверенность улетучилась. А Нимфа торопила:
– Что ты задумался! Набирай!
Я надпилил ампулы, отломил и стал набирать в шприц лекарства. Сначала набрал прозрачное. На всякий случай. Потом розовое, затем мутное алоэ. В конце стал вытягивать шприцом масло. Масло пришлось набирать долго. Скоро в шприце было некое подобие жирного борща с красной свеклой. Жир всплыл наверх. Только капусты не хватало.
Нимфа обнажила свою ягодицу. На всякий случай я взболтал шприц. Чтобы легче выходили лекарства. Я уже видел точки, где раньше колол Бучковский. На душе полегчало. Я выдавил пузырьки воздуха и уверенно приблизил шприц.
– Коли поглубже! Врач и Бучковский говорили что надо глубоко.
– Не учи ученого!
Я уколол. Глубоко. Нимфа даже не дрогнула. Я давил на поршень. Когда я увидел приближающиеся к канюле иглы пузырьки воздуха, я опять оробел. Воздух впускать нельзя! Я резко выдернул иглу со шприцом.
– У-уф!
– облегченно протянула Нимфа, - я почти не почувствовала. Не то, что Бучковский. У тебя легкая рука.
Спустя некоторое время, я рассказал о моих первых "успехах" в медицине брату, тогда главному врачу Вережанской участковой больницы. Брат несколько секунд не отрывал взгляда от моего лица:
– Вроде не дурак ... а ... дурак.
– и уже другим, почти незнакомым мне, голосом жестко сказал.
– Благодари бога, что обошлось. Твоя милая одноклассница могла скончаться на месте. Чтобы подобное больше не повторялось! Понял?
Тогда все обошлось. Я продолжал работать. Нимфа ни на что не жаловалась. Однако скоро, в самом начале четвертой четверти Нимфа неожиданно подала заявление на увольнение:
– Уезжаю в Кишинев. Мне нашли там работу и дают общежитие. Учебный год школа закончила без старшей пионервожатой.
После третьего курса наша группа проходила фельдшерскую практику в торакальном отделении республиканской больницы. Там нас обучили, как правильно и грамотно делать внутрикожные, подкожные, внутримышечные и внутривенные инъекции. Там же, меня научила делать плевральные пункции мама моей коллеги по группе Оли Лопушанской. Софья Ивановна, фронтовой хирург, натаскивала нас как щенят, иногда беспощадно. Вспоминая с благодарностью то время, могу сказать: медицине нас учили по настоящему ...
Однажды в центре города я столкнулся лицом к лицу с ... Нимфой.
– Сколько лет, сколько зим!
Нимфа рассказала, что работает в связи на Главпочтамте, в какой-то секретной части. На мой вопрос об отдаленных последствиях моего лечения, моя бывшая одноклассница ответила:
– Представляешь? Тогда у меня не было ни одного уплотнения. А одна женщина с работы после уколов три месяца назад имела два абсцесса сразу. Почти месяц была на больничном. А тогда, три года назад, я проверялась у моего врача. Он сказал, что не ожидал такого выздоровления.
Когда-то в детстве я сорвался с высокой груши. До земли я не долетел. Успел ухватиться за сук. Тогда моя баба Явдоха сказала:
– Бог подставил тебе свои ладони.
Сейчас бы не подставил. Я просто не успел бы ухватиться за сук ...
Очко
Из уважения к ныне уже давно почившим, и к тому прекрасному, канувшему в лету радужному времени, мой рассказ обойдется без имен и фамилий.
После получения очередной зарплаты, кто-то предложил:
– Давайте сыграем в очко! На копеечки... для интереса!
С моего раннего детства в нашей семье карты были вне закона. Отец говорил:
– В жизни не брал карты в руки. Дурости! В карты играют бездельники и лентяи! Сколько работы за это время можно сделать!
На предложение неожиданно откликнулось несколько человек:
– Давайте! Женя! Садись! Что? Не играл? Садись! Новичкам везет!
Стали играть на сущие копейки. Сначала мне действительно везло. Потом проиграл. Но то были копейки! Потом снова, раз за разом стал выигрывать. Я стал понимать, как человеком ощущается карточный азарт. Сумма в банке уже шла на рубли. Потом на десяток, другой... Мне везло. Меня подмывало остановиться. Встать и уйти! Но ... Потом, когда в банке была сумма в ползарплаты, я по инерции пошел на все! И проиграл! Молча выложил в банк проигранную сумму. Один из игроков сказал:
– Иду на все!
Все затаили дыхание, следя за рукой, берущей из колоды карты. Наконец раздалось:
– Очко!
Рука сгребла деньги и унесла во внутренний карман.
Потом снова была моя очередь. Я задумался.
– Не думай! После проигрыша всегда везет. Ставь! Вернешь хотя бы зарплату!
Трудно передать, что творилось тогда в моей голове. Меня раздирали противоречивые стремления. Как мне хотелось отыграть уже проигранное! Еще больше я опасался потерять все! Потом в памяти всплыли слова отца: