Школа после школы
Шрифт:
Иван Алексеевич сделал приглашающий жест. Забыв попрощаться, я вышел в коридор. Иван Алексеевич толкнул дверь. Входя, я успел прочитать: ДОСААФ Председатель РК И.А.Чебан.
Снова вопросы. Где окончил школу, куда поступал. Мои планы на будущее. Затем Иван Алексеевич объявил:
– Мне нужен инструктор райкома ДОСААФ. Тебе самому ничего придумывать не надо. Работа общества регулируется республиканским комитетом. Времени готовиться к поступлению в следующем году у тебя будет, хоть отбавляй. Пиши заявление задним числом, с первого августа. Ты сам откуда?
– С Елизаветовки.
–
На моем лице что-то вероятно изменилось, так как Иван Алексеевич тут же добавил:
– Нет-нет! С деньгами ты связан не будешь! Ты только выбиваешь у председателей колхозов и руководителей предприятий перечисление. И обязательно контролируешь. В республике положение с членскими взносами неважное. Вот тебе список колхозов по селам и сумма задолженности. Занимаешься только членскими взносами. Пока...
Так нехотя и внезапно я стал инструктором райкома ДОСААФ. Передавая ключи от кабинета и деревянного гаража, где стоял, требующий ремонта, мотоцикл, Иван Алексеевич сказал:
– До конца месяца будешь и председателем. Я уезжаю в Кишинев. У меня на носу защита диплома на юридическом. Рули! Рабочий день у тебя не нормированный. Если выезжаешь в район, оставляй записку в райкоме комсомола. Если будешь ехать автобусом, уголками приклей билеты к командировке. В конце месяца будешь сдавать для оплаты.
А меня беспокоило другое. Водительских прав на вождение мотоцикла у меня не было. Я поделился моими опасениями с Иваном Алексеевичем.
– Не страшно! Я поговорю с Соколовым и Друцэ. Это гаишники. На всякий случай каждый понедельник пиши себе командировочное удостоверение на неделю. Печать будет в твоем сейфе. В случае чего, у меня есть второй ключ. Вписывай каждое село, куда тебе предстоит ехать. Главное, запомни, членские взносы! В комсомоле, профсоюзе и у нас - главное членские взносы.
Приближалось время обеда. Но я оставил обед на потом. Во мне все зудело. Хотелось побыстрее увидеть мой служебный мотоцикл. Я пошел в гараж. На мотоцикле плотным слоем лежала пыль. Следов повреждений я не заметил. Шины на колесах были накачаны. Открыл бензобак. Убрав фильтр, сунул пальцы. Мотоцикл был заправлен.
Пообедав в чайной на углу Ленина и Лазо, я зашел к дяде Ване Гавришу, мужу уже покойной Веры, младшей маминой сестры. Он был настоящим асом в мотоциклах. За домом его очередной жены стояли ИЖ-49, М-72 с коляской и разобранный "Харлей". Дядя Ваня откликнулся на мою просьбу мгновенно. Мы направились к гаражу. Двигатель мотоцикла не заводился. Мы перекатили мой служебный транспорт к дяде Ване. Осмотрев мотоцикл, дядя Ваня меня утешил:
– Езжай домой. Завтра к обеду мотоцикл будет на ходу.
Дома
Прибыв домой, я сообщил родителям о моей, первой в жизни, должности. Отец тяжело и шумно вздохнул. Потом, низко наклонив голову, покрутил головой. Мама долго молчала. Потом сказала:
– Мы с отцом видели много разных инструкторов. Это постоянная езда, собрания допоздна, ночевки в чужих селах и чужих домах. А к поступлению в институт готовиться надо.
– Магарычи, пьянки, дурости разные. Сейчас сухо, дороги хорошие. Будет осень, зима. А ездить надо будет. Это работа, тебя никто не пожалеет. О подготовке в институт никто, кроме тебя думать не будет! Ганю!
– продолжил отец, обращаясь к маме.
– Пусть поработает. Пусть попробует и этого хлеба. Чтобы потом не жалел и не обвинял нас...
О мотоцикле я счел благоразумным родителям не сообщать. Потом вспомнил. Ошеломленные моей неожиданной работой, родители забыли спросить, какова моя заработная плата. О зарплате я сам не знал. Забыл спросить Ивана Алексеевича.
Членские взносы
Несмотря на ненормированный рабочий день, на работу я приезжал к восьми. Таковым было расписание утреннего автобуса. В домике, где располагался райком комсомола и ДОСААФ, в это время работала только баба Аника - уборщица. Все остальные комсомольские начальники собирались с половины девятого до девяти.
Еще дома я распределил свою нагрузку: по три колхоза в день. В приемной райкома висела, нарисованная от руки, план-карта района. Составил список по три села в одной строчке. Прикинул. За две недели я должен навестить всех председателей колхозов и председателей первичных организаций ДОСААФ.
Мотоцикл к тому времени уже был на ходу. По телефону уточнил время проведения наряда. Выезжал, бывало, и наугад. Очень скоро мой график сломался. То не было председателя, то не могли найти колхозного ДОСААФовца. Скоро я начертил сетку. В каких колхозах был, какие хозяйства перечислили деньги.
Активнее перечисляли взносы колхозы, где главными бухгалтерами были более пожилые женщины. Одна из них надоумила меня требовать копию платежного поручения. Я записывал номер и через два - три дня звонил в банк. К счастью, он был тогда единственным. Случалось, меня дурили. Давали мне копию платежного поручения, заверенную подписями главного бухгалтера, председателя колхоза и печатью. А денег все не было.
В банке, спасибо, меня быстро просветили. Денег не перечисляли, копию поручения вручали, а там, как говорится: или осел сдохнет или боярин преставится. Таких я брал на особый контроль. Скоро квадратики с надписью "перечислено" стали заполняться. Помог один из моих наставников по радиотехнике, заведующий общим отделом райисполкома Иван Алексеевич Унку. За подписью зав орготделом райкома, его подписью и печатью райисполкома, должникам предлагалось в кратчайшие сроки погасить задолженность.
К концу августа, когда вернулся из Кишинева председатель райкома ДОСААФ, более, чем в шестидесяти процентах колхозов и предприятий задолженность по членским взносам была погашена. Иван Алексеевич округлил глаза:
– Ты что, гипнозом вытягивал из колхозов членские взносы. Даже в квартальном и годовом отчетах такие цифры нельзя показывать! Дадут такой план!...
Но мне уже было все равно. За две недели я успел понять, что я сел не в свои сани. Бессмысленное метание по району, попытки некоторых колхозных ДОСААФовцев подсластить пилюлю отказа приглашением на магарыч, а то и просто выпить в подсобке сельмага на троих, накопившаяся усталость, больше всего от нелюбимого занятия, сделали свое дело. Пока я не увяз глубоко, надо было рвать.