Школа Сказок
Шрифт:
Поэтому, оценив скромные размеры заведения, я серьезно озаботилась проблемой размещения. Все-таки шестьдесят шесть человек… К счастью, мои сомнения не подтвердились.
Стоило перешагнуть порог таверны, и мы словно попали в другой мир. С виду маленькое здание оказалось невероятно огромным внутри. Широкие дубовые столы были укрыты белоснежными скатертями, а придвинутые скамейки имели спинки. И все было новеньким, чистым. А уж ароматы, что окутали, стоило нам переступить порог, развеяли последние дурные мысли. Тут было чудесно!
И множество маленьких огоньков под потолком, и многочисленные цветы на подоконниках, и крохотные человечки, бегающие по залу и разносящие
Место для нашей веселой компании нашлось сразу. Три стола, расположенные в непосредственной близости от сцены, были сдвинуты и тут же оккупированы. Оценив пополнение, маленькие человечки засуетились, и через минуту каждой паре был вручен кристалл с меню. А там, помимо названия блюд, еще и картинки… Животик неприлично заурчал. Благо, что среди шумных разговоров и смеха этого никто не расслышал.
– Что будем заказывать, красавица? – прокручивая страницы, спросил мой рыжий ухажер.
– Легкий салатик… – горько вздохнула я, некстати вспомнив наставления Любавы о том, что настоящая леди на первом свидании не жрёт.
Или жрёт, но исключительно траву, то есть салат.
– Это на закуску. А есть мы будем…
– Это основное блюдо, – еще горше вздохнула я, отворачиваясь от меню.
– Да ладно, я никому не скажу, что ты ела на первом свидании! – неожиданно прошептал кавалер.
Я покраснела, но тут же парировала:
– А остальным глаза завяжешь? Или сделаем вид, что это твой заказ?
– Глаза отведем, – после небольшой запинки махнул рукой рыжик. – Не впервой. Так что не стесняйся и заказывай.
Ну я и заказала…
– Если ты все это съешь, я… исполню любое твое желание!
Выглядел парень откровенно шокированным, а я облизнулась. Не знаю отчего, но неожиданно проснулся такой голод. Придвинув к себе первое блюдо – острые куриные крылышки, запечённые с овощами, с кукурузной кашей в качестве гарнира – я зажмурилась от удовольствия. На третьем блюде – салате из неизвестной зелени с кусочками чернослива и тертыми орехами – я поймала заинтересованные взгляды богатырей. На пятом блюде – десерте из слоеного теста с орехами, политом сверху медом, на меня уже спорили и делали ставки: взорвусь я или нет.
Не дождались. Только когда запила все это дело квасом и стащила у кавалера с тарелки кусочек слоеного сырного пирога – удовлетворенно вздохнула. Ну и пусть Любава смотрит на меня страшными глазами и шипит, как рассерженный ёж, а некоторые из ребят тихонько посмеиваются. Мне стало очень хорошо. И чувство чужого взгляда, до этого несколько раз будто бившего по затылку, пропало.
Блаженно вздохнув, я отодвинула от себя пустую тарелку и посмотрела на парня. Осталось вспомнить, как его зовут. Кажется, Антошкой. Ага, рыжий-рыжий, конопатый…
– С меня желание! Даже два!
– Потом сочтемся, – улыбнулась я, прикрывая рот ладонью.
После вкусной еды меня немного разморило и появилось желание поспать. Но, увы, не судьба: здесь как-то неловко, а домой меня не отпустят. А все из-за барда, который, впрочем, не спешил почтить публику своим визитом.
– И долго его ждать? – спросила у Вереи, сидящей напротив.
– Его выступление через три минуты. Эх, хорошо, что мы пришли пораньше и заняли места!
Оглядев зал, согласно кивнула. В таверне яблоку негде было упасть. Столько народа… И преимущественно девушки. Видимо, этот бард – местная звезда. Не удивлюсь, если после представления девчонки хлынут просить автографы.
Пока в голове текли ленивые мысли, свет неожиданно погас, заставляя народ нервно выдохнуть. Когда зажегся софит над сценой, в центре уже сидел он – бард, вскруживший
Мужчина действительно был красив, но той дикой, необузданной красотой, что притягивает взгляд и выделяет из толпы. Неизвестный мне инструмент смотрелся неуместно в сильных руках, вызывая желание заменить его на меч. Золотые волосы короткими прядями обрамляли лицо, подчеркивая бронзовый загар исполнителя. И губы, такие притягательные даже издалека. Не знаю отчего, но у меня возникла стойкая ассоциация – поцелованный солнцем. Хотя он сам казался Солнцем – светлым и чистым. Наваждение… Но такое сладкое.
И когда первые звуки разлились по залу, я забыла, как дышать. Обычные песни основывались на незамысловатой мелодии и трогательных словах о любви, въедливым червячком проникая в мозг, чтобы затем крутиться раз за разом. Песни этого мужчины были… магией.
Растекаясь туманом слов, они словно оживали, вспыхивая яркими образами в сознании. Они завораживали, они уводили в прошлое и манили картинками будущего. В них было все: и боль, и радость, и чувство потери, и щемящее душу счастье. В них была Жизнь…
Завороженная, очарованная, я вместе со всеми ловила звуки очередной песни, глядя, как ввысь устремляется переливающееся кружево неведомой силы.
Обниму я тебя за плечи,Ну же, милая, слезы утри!В этот тихий и ласковый вечерНам не дело скитаться в пути.Сядем рядышком возле речушки,На поваленном древе сосны,И споем о судьбине-старушке,О любви, о приходе весны.Тихим словом помянем усопших,И за здравье живых скажем тост!Пригубим медовухи цветочной…Ну же, милая, что ты не пьешь?Капли горькие тихо стекают,Не дают сделать даже глотка…Отчего ты рыдаешь, родная?Вспоминала отца-старика?Не горюй, моя дева, не стоит,Отпусти его душу к Вратам,Лучше выпей вина из ПригорийИ отдай дань ушедшим в лета.Мы затянем мелодию были,Где сплетались в причудную сетьВсе рассказы, легенды… все было,Только многое – это секрет…Слова ласкали… Слова пугали… Опутывали, вознося на вершину гор и резко уводя в глубины океанов. И как-то неожиданно пришло понимание: бард – это не профессия. Бард – это жизнь.
А поцелованный солнцем мужчина продолжал петь, вызывая улыбку на губах.
Когда первые робкие аплодисменты нарушили воцарившуюся тишину, я даже не сразу поняла, что происходит. Погружение в сказочные истории было настолько реальным, что выплывать из них приходилось с трудом. Не сговариваясь, мы поднялись со своих мест и уже стоя захлопали барду. И оглядывая полный зал, каждого присутствующего, я неожиданно заметила десятки переливающихся нитей, тянущихся к мужчине. Сплетаясь вокруг него в кокон, они медленно опутывали тело, наполняя его силой и заставляя сиять. Сиять подобно солнцу…