Школа сновидений
Шрифт:
Те моменты нашей жизни, которые принято называть судьбоносными, как правило предваряются снами судьбы, которые зачастую остаются совершенно скрытыми от нашей дневной памяти, и проявляют себя только в ощущении или фразе «мне это как будто уже когда-то снилось» (дежа вю), когда происходят те или иные судьботкущие события и действия, сколь незначительны они бы не были. Типология судьбы — вещь реально достаточно безосновательная, но синтаксис языка позволяет предпринять и эту попытку, сфера применения которой, скорее всего, рамками языка же и ограничивается.
Попутно предположим ряд признаков того, что человек идет или стоит против течения своей настоящей судьбы:
— когда
— когда в течении достаточно длительного времени сохраняется ощущение покидающих вас физических и душевных сил и нарастает глубинная усталость, не проходящая и после серьезного отдыха.
— нарастающее ощущение (безотчетное), что вы проходите мимо чего-то самого главного в вашей жизни, и что все это не то, а то, вы так никогда и не посмеете найти.
Форма судьбы — вещь предположительная, и с точки зрения автора, соответствует восприятию очертаний и основ индивидуальных энергетических тел и способам их взаимодействия с ближайшими полями вселенной в целостности их биологического, физического, социального и Иного смысла и действий в этом, в зависимости от модальности времени.
КОЛОДЕЦ
Образован светящимся антропоморфным телом белого цвета, помещенным внутрь вертикальной как бы скважины, верхняя часть которой сливается с пустотой, а нижняя (от плеч до светящегося тела) сливается на уровне пяток с беловатым полем распыленной внешней энергии.
Это хит современного наклонения времени, — времени, подошедшего к своему закату. Это поздний цветок маскулинизированной цивилизации, венец мужского восхождения (карабкания) ввысь.
Способ соприкосновения с Неизвестным посредством головы порождает такие сюжеты, как «Штиллер» М.Фриша, «Кентавр» Дж. Апдайка, жизнь, судьбу и поэзию И.Бродского, жизнь и творчество А.Гитлера, творения Гауди и т. п. Социально-биологический риск этого предприятия проступает во всем вкусе западной цивилизации. Риск обусловлен собственно структурой колодца, и проистекает из почти неизбежного вторжения в Непостижимое, почти минуя собственно Неизвестное, что и приводит к мертвящим и обессиливающим формам судьбы.
ПЕРЕКАТИ-ДОЛЯ
Шарообразная светимость, более или менее золотистого цвета, который может быть распространен на всю поверхность сферы, а может концентрироваться лишь на каких-то её участках, — сфера, окруженная неравномерно очерченной темной пустотой, за которой начинаются темно-синие поля бесконечности.
Непреходящая модель действенной стороны человечества. Социально не обусловлен. Встречается и среди бомжей, и среди президентов, среди мужчин и женщин. Способ соприкосновения с Неизвестным серединой тела рождает такие сюжеты, как «Кола Брюньон» Р.Роллана, «Золотой цветок Желтого императора», жизнь М. Волошина, Порф. Иванова, жизнь и творчество И.В.Сталина, творения П.Гогена, судьба Г.Гурджиева, А.Камю, Марко Поло и т. п., а так же жизненные сюжеты по поводу чувственности, связанные с крестцовым любовным центром. Менее распространенные формы судьбы «СОЗВЕЗДИЕ СИТА» и «ЗЕЛЕНЫЙ БИЧ» не описываются в нашей классификации из-за сравнительно недавнего их возникновения, не предоставляющего достаточно материала для достоверных выводов.
* * *
«Сначала я был наверху, где-то в облаке или там, где оно могло бы быть в этой местности. Солнца или другого светила не было, рассеянный световой поток окрашивал пространство подо мной цветом темного золота. Все вокруг имело очертания глубокого каньона, хотя его верха я не видел, так как находился ниже его уровня. События привлекшие мое внимание происходили на левой стороне очень широкого дна каньона, разделенного рекой. С высоты птичьего полета я наблюдал, как мои друзья (из разных времен и мест) разбивали лагерь у левого склона каньона. Стена в этом месте не была отвесной, она больше походила на каменную ступень в три-четыре человеческих роста. Наверху была площадка шириной метров 30 или больше и лишь за ней начиналась сама стена горы.
Когда товарищи внизу начали натягивать канаты креплений, я увидел (хотя с такой высоты не мог разглядеть их лиц) что в нескольких местах крепления сломаются, не выдержав нагрузок. Мне нужно было к ним. Переместился мгновенно, — рядом с ними я был уже в теле. Хотя осознал это только после того как полез на каменную стену. На этой стене был закреплен один из канатов, карабин которого должен был лопнуть от нагрузки. И медленно поднимался вверх рядом с висящим канатом, не рискуя ухватиться за него. Когда подобрался к креплению карабина, начал осматривать детали соединения: раковины ржавчины на металлических частях и изжеванные нити черной веревки-каната, прошитого пунктирно-красной нитью.
Переделав крепления, хотел было уже спуститься, но вдруг заметил или скорее ощутил, что небольшой, но тяжелый валун вот-вот упадет вниз на разбиваемый лагерь. Я обернулся туда и закричал, пытаясь привлечь внимание. Люди внизу не слышали или не обращали внимания.
Меня парализовал страх, когда медленно-медленно кусок горной породы (цветом и структурой очень похожей на гранулу растворимого кофе, увеличенную до размеров автомобиля) начал свой путь вниз и именно через то место, где я вжался в стену. Он медленно приближался ко мне (время растягивалось на метрах полета) и страх, сковавший меня, захлебнулся, не пересилив своего же напряжения, и освободил меня. Я чуть сдвинулся вправо и валун просвистел слева, над тем местом, где была голова. Взгляд мой был прикован к камню и следовал за ним неотрывно. (Не уверен, что шея радовалась любознательности головы.) Камень ухнул на площадку и покатился по склону вниз, к реке. В момент падения люди на площадке расступились, никто не был задет. Вмиг я оказался рядом с ними, на площадке. Задрав голову вверх, стоя лицом к месту, где я только что висел, я увидел ещё один камень, больше прежнего, он начинал вибрировать. Мозг рассчитал траекторию падения. Почему-то, хотя камень находился значительно левее первого, упасть он должен был тоже на площадку с людьми.
Но когда он начал свой полет, я уже знал, что он никого не раздавит. После его падения сорвался ещё один валун, а левее — другой, и каждый был больше предыдущего. Начался медленный камнепад. Я увидел светло-золотистые облака, вылетающие из-за гребня каньона, — их гнал сильный, но беззвучный ветер темно-золотого цвета. Направление бега облаков совпадало с направлением падения глыб, — перпендикулярно стене каньона.
В момент падения каждой глыбы я перемещался в место её предполагаемого падения. Она летела прямо на меня, но всегда чуть-чуть промахивалась. И вот я увидел самую последнюю. Огромная, она напоминала бревно, увеличенное в сотни или тысячи раз. Хорошо помню, что на ней были высечены какие-то письмена, она была вся в них. Когда ЭТО покатилось с горы, я понял, что оно придавит все пространство. Одновременно знал, что не пострадает никто. Приближалось оно неотвратимо долго. Я даже поторапливал его «быстрее, быстрее», а сам не двигался с места, наблюдая, как оно разрастается на все небо надо мной.