Школа жизни

Бурнашова Виктория

 — Ты так и будешь наглаживать эту скатерть? — внезапно раздался мужской голос. Я оказалась лицом к дверям и это не могла не огорчать. Только спокойствие!

— Простите, — я вымученно улыбнулась, — Добрый день.

Я выпрямилась, но глаза даже не смела поднимать. Спокойно обошла стол и чесно говоря передо мной встала диллема. Арчи стоял прямо поперёк прохода, загораживая его. Нет, конечно дверной проём был высоким и широким, всё — таки это замок, но этот индивидум встал так, что мне придётся обходить его по дуге, а это если честно выглядит до безобразия глупо. Но что не сделаешь, чтобы остаться на плаву?

Я подошла к Вампиру и попыталась обогнуть его, чтобы покинуть столовую, но Арчи неожиданно заступил мне проход и прямо перед моим лицом

оказалась его шея, а поскольку я смотрела вниз, то была удостоена видом на обтягивающую тёмно — синюю футболку и джинсы, висевшие на бёдрах.

 — Простите, — я сделала вид, будто это случайность и попыталсь обогнуть его с другой стороны, но она снова заслонил проход своим телом. Чёрт, чёрт, чёрт! Терпи!

 — Что — то…не так? — я встала боком, изображая послушание. Он же может просто пройти и нормально пообедать! Ну почему нужно всегда всё усложнять?!

 — Всё не так, — услышала я его бархатный голос, — Ты так и собираешься изображать из себя послушную дуру или мы всё — таки поговорим по — взрослому?

По — взрослому? Звучит как — то двухсмысленно. Я сглотнула, только бы не разозлить его потому, что этот замок единственная моя надежда на освобождение. Тут вполне свободный выход во двор, но я вспоминаю слова Эммы насчёт того, что я полечу. Каким образом я не понимала и честно говоря до сих думаю, что это бред собачий, но Эмма помогла мне с тем зельем и я встала, когда врачи делали нерадостные прогнозы насчёт моего выздоровления. Это и давало надежду. Я верила, просто безотчётно верила, что слова Эммы были правдой.

 — Мистер Уайт, прошу прощения, но я не понимаю о чём нам следовало бы с вами поговорить, — голосом полным уважения отозвалась я. Арчи медленно вздохнул, потом выдохнул.

 — Ты издеваешься надо мной? — слишком спокойным голосом спросил он, — Вивьен, посмотри на меня.

О, чувак, это будет трудно и тебе это не понравится. Я медленно подняла на него взгляд и меня словно током ударило. С какими чувствами он смотрел на меня? Злость, отчаяние или непонимание? Всё смешалось, я прикладывала огромные усилия, чтобы не отвести взгляд потому, что это разозлило бы его ещё сильнее. Я смотрела на него пустыми, но широко открытыми глазами. Я сдерживалась, чтобы не улыбнуться. Эти глаза…такие знакомые, они плывут из прошлого сквозь время и не меняются. Это достойно восторга и зависти. Такие глубокие, синие, словно море, пушистые и длинные ресницы, отбрасывали еле заметные тени на щёки, ровный нос, будто у аристократа, чётко очерченные губы, скулы хорошо выделяются и такой мужской подбородок по которому хочется провести пальцами, чтобы просто потрогать его и убедиться, что он живой, а не нарисованный. Тёмные волосы были чуть взлохмачены, но это так ему шло, будто это было неотъемлемой частью его самого. Мы были с ним знакомы до всей этой ситуации с Катериной и теперь мы снова стоим и смотрим друг на друга. Земля не останавливается, время идёт, сталкивая нас снова и снова. Я уже хотела реально улыбнуться и расплакаться, почувствовав глупую настальгию, но в голове тут же всплыли слова Саманты: «Они — ошибка природы», «Им нельзя было жить, пойми», «Мы сожгли их», «Он вырвал часть его позвоночника». Он убил моего Кэрри. Вырвал позвоночник и сжог его тело после. Все мои прежние эмоции схлынули вместе с отливом под названием печаль. Передо мной стоит убийца моего лучшего друга. Я понимала, что он спасал меня, но той горечи, которая распростроняется в груди было всё равно, моего Кэрри обратила одна из них ради эксперемента. И как мне быть? И спасти он меня не мог, тогда я была уже полуведьмой и его кровь больше не могла помочь мне. Но вот он такой красивый и здоровый стоит передо мной, а я…я, кажется, потихоньку схожу с ума от всего этого. Я разрывалась между многими чувствами, но затмевал всё страх. Я боялась за свою жизнь, я была словно животное, которое попало на территорию хищника. Я действительно была готова на всё, чтобы остаться с бьющимся сердцем. Эта Катерина сломала во мне то, что я называла принципами. Раньше я думала о смерти.

И мне хотелось умереть, спасая чью — то жизнь, но сейчас я была далека от этих мыслей. Царапаясь и карабкаясь, я хваталась за соломинку, чтобы окончательно не утонуть во всём этом Вампирском…

 — Что с тобой сделали? — тихо спосил он, подходя ко мне вплотную, — Ты сама на себя не похожа.

 — Со мной ничего не делали, думаю я не сильно изменилась за последние пару лет, — я специально воспринимала информацию поверхностно, чтобы избежать наводящих вопосов. Он никогда не узнает, что со мной делала Катерина и какие методы она применяла. Может, от кого — то другого, но не от меня. Жаловаться нас тоже отучичили и проситься домой тоже.

Этот ответ привёл Арчи в ярость.

 — Зачем ты всё это делаешь?! — неожиданно рявкнул он, схватив меня за плечи, — Ты же понимаешь о чём я говорю!

Я понимала. И молчала.

Арчи несколько секунд прожигал во мне дыру своим взглядом, пропитанным гневом, потом он давольно сильно встряхнул меня:

 — Да я чуть с ума не сошёл, когда нам сказали, что ты умерла! Потом приехала Саманта и сказала, что ты отреклась от всего: от нас, от меня. А теперь ты стоишь в моём доме! В моей столовой! Стоишь и делаешь вид, будто между нами ничего не было!

Позабыв, что я должна смотреть в пол, я подняла на него взгляд. Между нами ничего не было. Мы всего — лишь стали друзьями…а потом мой друг убил другого моего друга. Ирония, однако.

Я молча смотрела на него. Без волнения, без страха, без эмоций. Мне было больно и чтобы простить его или хотя бы понять нужно было больше времени, хотя бы полгода, а не пара недель. Три месяца в коме я не считаю.

 — Моя кровь не подействовала на тебя тогда! Ты знаешь, что я чувствовал?! — взревел он, — Я никогда не чувствовал себя таким беспомощным! Я так ждал твоего выздоровления, что…

Он, наверное, и дальше орал бы на меня, но неожиданно стих. Просто замолк. Я сглотнула. Он явно сделал какие — то неожиданные выводы.

С минуту он молчал, кребко сжимая мои плечи.

 — Ты так и будешь молчать? — услышала я. Звук его голоса резанул по ушам и я довольно отчётливо вздрогнула.

Я молчала. А что я скажу? Митсер Уайт, да, я буду молчать потому, что вы убили моего лучшего друга, выдернув ему позвоночник. Так, да?

 — Отлично, — он махнул двумя руками в стороны, — Хочешь изображать из себя послушную рабыню? Пожалуйста! Я поспособствую, чтобы ты отчётливо прочувствала своё новое положение!

И он, круто развернувшись, быстро вышел из столовой. Я стояла и ещё секунд двадцать просто стояла и тупо смотрела ему в след. Ну и что это было? Кажется, у меня пролемы.

8 Глава

Вечером я была в своей комнате и смотрела в окно. Ужин отменили, поскольку Нолан ещё не вернулся, Саманта тоже отсутствует, а наш Арчи просто отказался есть, поэтому вечер у меня был полностью свободным. Я забралась с ногами на подоконник, укутавшись одеялом и смотрела в даль. Мысли были лёгкими, не смотря на дневной инцедент, я мечтала о том, как я полностью свободная и далёкая от мира Вампиров готовлю на своей небольшой кухне завтрак и улыбаюсь просто так. Это был так…так хорошо, что я прослезилась. Солнце начало клониться к закату, а я так и сидела, наблюдая за стаей птиц, которые пролетали над нашим замком. Вот бы мне стать птицей и все мои проблемы сошли бы на нет. Никто бы не догнал, никто бы не тронул. Эх, мечты, мечты…

На часах было около восьми часов вечера, когда в мою дверь постучали. Я протёрла глаза и, нахмурившись, уставилась на дверь. Амис я предупредила, что сегодня пропущу ужин, поэтому это скорее всего не она. Тгда кто?

Стук повторился. Я встала, кутаясь в тёплое одеяло, и подошла к двери. Повернув ключ, я потянула за ручку идверь открылась. На пороге стояла улыбающаяся Саманта с кучей каких — то пакетов в руках.

 — Привет! — она попыталась помахать мне рукой, но как только она сделала пару резких движений, несколько пакетов упало на пол. Я уставилась на неё огромными ничего не понимающими глазами.