Школа

Минин Андрей

— А почему асилков осталось лишь трое, раз они так сильны, что помогали Сварогу? — Жаждал я знаний.

— Они разгневали его, построив мир. Заскучали и стали кидаться горами, разрушая его творение, за что он и обратил их в камень. Мать Земля взмолилась, попросив пощадить трёх самых младших из их рода, и он согласился. Не тронул их, создав Беловодье, где они и живут — по сей день, охраняя выход в мир Нави. Вход бережет Яга, что наслала ураган на вашу экспедицию.

— Так это была она?! — Поднял я голос. Эта бабка виновата в смерти «Лаптя» и

парней! Не прощу!

— Она, — положила берегиня свою ладошку поверх моей. Успокаивая. — Но не суди её. У неё были на то причины. Она не такая злая, как тебе кажется. Ты всё поймешь, со временем.

— Надеюсь, — вглядывался я в её карие глаза. Моё тело хотело большего, чем простые обнимашки.

— Ты весь перемазался, — покачала она головой и придвинулась ещё тесней, поцеловав меня в губы. Я чисто машинально её обнял, такую тёплую и нежную. — Рассветает, — подняла она голову к небу, прервав поцелуй. Её тело стало просвечивать. — Скоро я исчезну, чтобы вновь родиться, забыв сегодняшний день. Ты же зайди в мой дом. Там на лавке спит та, которую ты ищешь. Она напоролось на сук, поранившись. Рану я залечила. Отправляйся обратно и не ходи дальше. Нрав у великанов изменчив. Могут и раздавить. — Провела она ладошкой по моему лицу, окончательно растворившись в лучах солнца.

Животные тоже разошлись, отправившись в свои берлоги. Спать пора. Наелись моей силушки, довольные и счастливые идут. Пузики вон как выпирают!

— Журавушка? — Зашел я в избу, не разглядев, кто спит на скамейке. Там лежала львица, что приоткрыла один глаз и грозно зарычала. — Спокойно, только спокойно, — выставил я перед собой руки. — Это я. Андрей. Помнишь? — Пытался я достучаться до её разума.

Она уже приготовилась прыгнуть на меня, как в её глазах промелькнул проблеск узнавания. Она осмотрелась, уделив особое внимание перебинтованной лапке. Лизнула ту и стала превращаться, оказавшись передо мной совсем голой.

— Ой! — Закрыл я глаза, точнее хотел закрыть, но не смог. Интересно ведь!

— Отвернись дурак! — Прикрыла она срамные места руками. Ладошек не хватало, любовался я ею.

— А у тебя там родинка, — указал я пальцем на оную. И правда дурак, прилетела в меня подушка. — Всё, всё, всё! Успокойся, — отвернулся я, жалея, что у меня нет глаз на затылке.

— Гад! — Шебуршала она одеждой, одеваясь. — Женись теперь!

— Неа, — помотал я головой и рассмеялся. Уж больно эта ситуация стала напоминать ту, в приёмной у директора. Только вот шоколадку я голой не видел, а жаль...

— Все вы такие — мужики! — Всё ещё злилась она. — Только одно и нужно, а как что — в кусты.

— Ммм... — Промычал я. Ответ ей и не требовался.

— Где остальные?

— А ты помнишь, что случилось?

— Да, помню. Я ещё неопытна. Звериные инстинкты взяли вверх — вот и убежала. — Подошла она сзади, взяв меня за шею и изобразив удушение. — Гад!

— Да, да, — вывернулся я из захвата. — Признаю, — осмотрел я её новым взглядом. Хоть она и стояла в одежде, но теперь-то я

знал, что под ней. Она покраснела, поняв, о чём я думаю.

— Пошляк!

— Эээ... — Не зал я, как оправдаться. — Может, пойдём? — Показал я на дверь. — Рассвело уже. Всю ночь тебя искал. Наши волноваться будут. Пришлось их одних оставить.

— Пошли. — Согласилась она. — Только ты впереди иди, а то знаю я, на что пялиться будешь — всю дорогу! Обойдешься! — Показала она мне фигу.

— Ну что за глупости? — Сделал я невинный вид. — И не думал даже, — улыбался я во все тридцать два зуба. Какой сегодня прекрасный день, вспоминал я свой первый поцелуй, периодически оглядываясь на Журавушку, что шла сзади и бурчала себе под нос проклятья в мой адрес.

Назад дошли без происшествий. Всю дорогу нас сопровождали разные звери. И кого здесь только не было! Из речки вынырнул крокодил, потершийся боком о Журавушку. С неба спланировала соколиная семья, что попыталась свить гнездо на моей голове. А чего стоит жутко закричавший на нас дрекавак? Все считали, что они давно вымерли, подполз к нам этот двухметровый червяк с человеческой головой, выплюнув под ноги булыжник. Оказалось это не галька, а тёмный изумруд, глянул я его на просвет, подняв к солнцу.

— Слышишь? — Насторожилась прекрасная львица, что шла рядом, вновь обернувшись в гуманоидную форму. На сей раз, одежда была на ней.

— Да. — Замедлил я шаг. На месте, где я оставил ребят — было не протолкнуться. Не одни мы попали в ураганище. Остальные тоже. Видимо свет, что испускали наколдованные мной защитные стены — служил остальным магам маяком. Воздушных шаров уцелело, дай бог треть, да и выглядели они потрёпано. Ремонт шел полным ходом, таскали доски ребята постарше. Стоял стук молотков ударяющих о гвозди и дребезжание пил.

— ОЙ! — Прикрыла рот ладошкой Журавушка. Проследив за её взглядом, я насчитал около трёхсот погребальных костров, вокруг которых ходили волхвы, отправившиеся вместе с нами. Подготавливали ритуал прощения.

— Пусть они легко взойдут к небесам, вместе с дымом. — Присоединили мы свои голоса к другим. Ритуальные песнопения и молитвы не закончились, пока не догорел последний костёр.

— Вот вы где! — Нашла нас в толпе скорбящих Анастасия Ивановна. — Пойдём, покажу, на каком шаре мы летим домой, обнялась она с нами. — Молодец, что нашёл её. Спасибо. — Шепнула она мне.

— Домой? — Удивилась Журавушка.

— Да. — Смахнула слезу учительница. — Этот поход вышел слишком кровавым. Не знаю, чем и закончится всё это, — обвела она рукой рыдающую толпу школьников. — Директору не поздоровится, как и учителям.

— Кто же мог предугадать такой исход? — Недоумевала наша оборотень.

— Совету тысячи будет плевать! Помяните моё слово — полетят головы, — дошли мы до воздушного шара с синим куполом в дырах.

— Андрейка! — Бросилась мне в объятия Алиса, расплакавшись. Под глазами тёмные круги. Похудела вся. Хотя куда там худеть? Итак, кожа, да кости.