Школьник путешественник
Шрифт:
— Сенсей, что собираетесь делать? — спросил Кагари. — Если окрылить насильно… Цукиуми, она весьма экспрессивная девушка, непонятно, что творится у неё в голове. Может ведь и наплевать на свою жизнь и прибить во время сна.
— Ты же прекрасно понимаешь, что мне нужна ещё одна сэкирей. Или хочешь занять её место? Я уже не думаю, что это такая плохая идея. Один раз поцелуемся, а дальше… Нам же не обязательно спать вместе, будем хорошими друзьями, бухать вместе, на рыбалку ходить. Это не должно помешать тебе найти девушку, как и жениться естественным образом, или же даже при помощи
— Токарь-сан, что вы такое говорите! — возмущенно произнёс Кагари. — Я не думал, что вы из этих…
— Ну… Я конечно не из этих, которые те… И честно, тошнит только при одной мысли о том, что надо будет поцеловать парня, но в сравнении с Цукиуме ты смотришься намного лучшим вариантом!
— Если вас интересует моё мнение, то я против, — скрестил руки на груди Кагари.
— На нет и суда нет, — смотрю на Цукиуми. — Эх… Не хотел я это делать, но, видимо, придётся.
Наговариваю и подвешиваю в посох мощное ментальное заклинание под названием "Печать раба". Как следует из названия, оно является именно тем, как звучит. Полностью привязывает человека к хозяину. Раб неспособен убить хозяина и причинить ему какой бы то ни было вред. Раба парализует раньше, чем он успеет сделать что-либо плохое. Это заклинание более жесткое, чем связь сэкирей-ашикаби, оно стимулирует радость при выполнении приказов хозяина и боль при саботаже исполнения приказа, боль, если думаешь плохо о хозяине… В общем, весёлая штука.
— Сенсей, что вы собираетесь сделать? — спросил Кагари.
— Хочу наложить на Цукиуми подчиняющее ментальное заклинание. Сделать послушную рабыню, не способную причинить вред хозяину. Не вижу иного выхода из ситуации, ведь ещё одна сэкирей мне необходима!
— Что?! — Кагари очень удивился. — Не стоит! Это же хуже, чем то, что делает Минака. Он хотя бы оставляет видимость свободы выбора, а тут полное принуждение!
— Кагари, что ты предлагаешь?
— Не знаю. Ну можно же как-то менее радикально решить проблему? — Кагари внимательно посмотрел на Цукиуми. — Не думал, что когда-нибудь скажу подобное, но полагаю, что можно её просто окрылить, а там стерпится-слюбится. Связь сэкирей с ашикаби не даст ей причинить вам вред.
— А не ты ли только что говорил, что она может прирезать меня во сне? Она же больная на всю голову! Ты просто не видел, как она попыталась наделать во мне кучу дополнительных отверстий, не предназначенных природой.
— Ну… — Кагари задумался. — Цукиуми просто дурно воспитана закомплексованной старой девой, а так, она не такая уж и плохая девушка. Думаю, она не будет пытаться вас убить после окрыления.
— Кагари, если она тебе так дорога, то смотри, под твою ответственность! Если она попытается причинить мне вред, моментально получит рабскую печать, а тебя я пошлю на хрен, сам будешь постигать метаморфизм методом научного тыка.
— Сенсей, я ручаюсь за Цукиуми! — Кагари низко поклонился. — Прошу вас, не стоит поступать столь радикально!
— Всё, проехали… Вопрос решён.
Подхожу к неподвижной тушке Цукиуми. Пришлось отменить заклинание защитной сферы, которое продолжал держать всё это время. Наклоняюсь над девушкой и улыбаюсь. Она смотрит на меня расширившимися
— Я и забыл, что паралич полностью не вырубает, оставляя человека в сознании.
— То есть, они всё слышали? — спросил Кагари, покосившись на Цукиуме.
— Ага. Слышали. Ты же не пойдёшь против своего ашикаби? — спрашиваю у Цукиуми.
Девушка начала бешено крутить зрачками, по ауре понял, что она согласная на всё, лишь бы не стать рабыней.
— Помнишь, я приглашал тебя в кафе? Изначально планировал немного поухаживать, а затем сделать предложение и жениться на тебе. Но ты сама выбрала свою судьбу, попытавшись убить меня. Я не злопамятный, просто злой и память идеальная. Ты будешь моей самой нелюбимой сэкирей, и тебе придётся доказать свою необходимость и заслужить право стать женой!
Ото всех тушек за исключением Минато донеслось ментальное эхо, которое, если бы они могли говорить вслух, звучало бы как: «Какой жестокий человек»!
— Это было жестоко… — прошептал Кагари.
Целую Цукиуми. Печать образовала между нами ментальный канал, а из спины из печати девушки начали вырываться потоки маны в виде множества крыльев голубого цвета со стихийным окрасом воды, мана продолжала выливаться из печати и начала омывать тело Цукиуми мягкими потоками. Её приподняло над землёй, действие заклинание паралича тут же прошло. Девушка прикрыла глаза от наслаждения, насылаемого печатью, и положила руки себе на груди.
— Что это? — тихо прошептала Цукиуми, словно говоря сама с собой. — Это чувство… М-м-м… Оно словно идёт из глубин моего сердца… Такое тёплое и сильное… Так вот что значит быть окрылённой!
Стоило потокам маны перестать вырываться из печати, как Цукиуми пришла в себя и, изогнувшись, как акробат со стажем, приземлилась на ноги, после чего резко развернулась ко мне спиной и отошла на несколько метров.
— Цукиуми, не вздумай сделать что-то своему ашикаби! — выкрикнул Кагари. — Я поручился за тебя и не хочу…
— Как ты мог такое подумать?! — возмутилась Цукиуми. Потом обратилась ко мне. — Я сэкирей номер девять, Цукиуми, повелительница воды. Пускай ты не самый лучший ашикаби, но ты мой ашикаби. Как тебя зовут?
— Меня зовут Токарь Ваня.
— Токарь Ваня… — произнесла Цукиуми, словно покатав на языке эти слова. Она слегка переменилась в лице. — Ты просто негодяй! Назвал меня своей сэкирей, насильно окрылил и угрожал сделать рабыней! И после всего этого не хочешь сделать законной женой?! Будь мужчиной и прими на себя ответственность!
— Я подумаю…
— Что? Подумаешь?! — возмущенно воскликнула Цукиуми и подошла ко мне почти вплотную. — Ты сорвал с моих губ поцелуй и окрылил! Сделал меня своей сэкирей, так?
— Ага. Было дело…
— В таком случае имей смелость пойти дальше и стать мужем!
Блондинка со злостью на лице ухватила меня за футболку в районе горла и приподняла над землёй.
— Вулкан любви!
Активирую коварное ментальное заклинание на посохе. Это заклинание вызывает оргазм и позволяет регулировать мощность воздействия. Заклинание активировал на минимальную мощность, лишь вызвав сильное возбуждение, но продолжаю удерживать его.