Школьные-прикольные истории (сборник)
Шрифт:
– И надолго тебя? – спрашивает Костя.
– Не знаю, – вздыхает Алик.
– Мне всегда говорят, на сколько наказывают, – продолжает Костя. – А мы вот тут в казаки-разбойники хотели играть…
– В казаки-разбойники? – Лицо у Алика вытягивается ещё больше. – Это как тогда?
– Как тогда…
Алик долго молчит, потом поднимает голову и говорит:
– Кричите… кричите громче!
Дома всё по-старому. Папа в кресле читает газету. Сгорбленный, стараясь не смотреть по сторонам, Алик пробирается за
Здесь всё так знакомо… И выцветшие обои с причудливым рисунком, в котором, приглядевшись, можно увидеть смешные рожицы, и сломанная плитка жёлтого паркета… А со стены смотрит из рамы Алёнушка. Она сидит у воды, среди притихшего леса, и, когда глядишь из угла, у неё всегда особенное выражение. Очень грустное и доброе…
– А-лик!
Молодцы! Здорово кричат. Особенно Костя. Это настоящий друг. Кричат, зовут его… Они все с одного двора, и все хотят, чтобы он вышел. А папа – Алик искоса смотрит на кресло – не хочет… Ладно, пускай… Он, Алик, не будет просить…
– А-лик!
Кричите! Кричите громче! Пускай все слышат! Все!.. Только папа не слышит…
– Вот видишь, – говорит папа, не отрываясь от газеты, – все гуляют, а ты должен дома сидеть.
«Дома должен сидеть!.. – думает Алик. – Сам засадил, а теперь… Ну, ладно. Я не прошу. Читай свою газету…»
– А кто виноват? – продолжает папа, складывая газету пополам. – Ты же сам и виноват.
«Конечно, я виноват. Кто же ещё виноват? Я всегда виноват…»
– А-лик! А-лик! А-ли-ик!..
Кто-то захлебнулся. Последние отчаянные усилия.
– Скажи им, что не выйдешь, – строго говорит папа. – Целый час уже кричат!
Алик медленно идёт к окну. Он знает, что надежды на прощение нет, и всё же ему очень тяжело и горько сейчас.
Вот и окно открыто. А за окном ребята. Здесь и Костя, и Нюрка, и Петька… Эх! Если бы его выпустили! Он бы тоже играл в разбойников. И Нюрка кричала бы: «На помощь!» А они похитили бы её и мчались, мчались… Вот уже и ноги устали, и трудно дышать, но они всё равно бы мчались. Такой это был риск! И может быть, даже связали Нюрку…
Алик чуть не заплакал.
– Ребята… Я не выйду, ребята…
За окном молчание. Ребята не уходят. Тесно столпившись у клумбы, они словно ждут чего-то. Алик тоже не уходит. Его лицо в лучах заходящего солнца – лицо узника за решёткой…
– Не выйдешь? – спрашивает Костя. – Почему?
– Меня наказали.
– А ты попроси.
– Нет, – вздыхает Алик, – гуляйте без меня.
И снова долгое молчание. Тогда папа откладывает газету и тоже подходит к окну:
– Алик наказан и не выйдет сегодня.
– Дядя Коля, пустите его! – просит Костя.
– Дядя Коля! – подхватывает хор голосов.
– Простите! – тянет Костя. – Он больше не будет…
– Не будет! – дружно вторит хор.
– Нет, – говорит папа, – никуда он не пойдёт.
Костя жалобно смотрит на него и снова вытягивает шею:
– Дядя Коля, а дядя Коля!
– Ну, дядя Коля! – настойчиво взывает хор.
Только один Юрка молчит. Он живёт где-то на другой улице и пришёл издалека, чтобы поиграть в разбойников. Юрка не знает папы Алика и стесняется просить. Он, может быть, больше всех хочет поскорее начать игру, но молчит и лишь изредка нетерпеливо почёсывает одной ногой другую…
– Лучше и не просите, – говорит папа решительно. – Вот когда будет вести себя хорошо, тогда другое дело…
Ребята растеряны. Над широким подоконником виднеется печальное лицо Алика.
– Дядя Коля-а-а!!!
Все вздрагивают – так неожиданно врезается в тишину этот протяжный крик.
– Дядя Коля-а-а!!! – широко раскрыв рот, Юрка кричит хриплым, простуженным басом. Не в силах больше переносить томительного ожидания, он всё-таки решился на этот отчаянный поступок. Почувствовав всеобщее внимание, Юрка морщится и яростно чешет ногу.
Папа с трудом прячет улыбку. Но ребята сразу замечают её и тоже улыбаются…
– Ха-ха-ха! – смеётся Костя. – Вот это Юрка! Как паровоз!
Ребята улыбаются, то и дело поглядывая на дядю Колю, подмигивают, толкают друг друга. Алик смотрит то на ребят, то на папу и тоже начинает робко улыбаться – правда очень осторожно, чтобы папа не подумал, что и он тоже радуется.
Но лицо папы уже строго, глаза серьёзны, губы поджаты. И Костя с беспокойством вертит головой.
– Дядя Коля, – повторяет он, – вот это Юрка, да?
Но дядя Коля неумолим: он уже не отвечает, он протягивает руку, чтобы закрыть окно…
– Мы в разбойников будем играть! – взвизгивает Нюрка.
Маленькая, растрёпанная, она смотрит с изумлением и укором: «Теперь ты понял, наконец, что Алика надо выпустить?»
– Меня дома всегда жалеют, – говорит она, – всегда!
Папа молча хмурится.
– Дядя Коля, – спрашивает Костя, – разве вам не жалко?
У Алика, который до сих пор стойко держался, начинает дёргаться подбородок. Он отворачивается и медленно, не оглядываясь, отходит от окна.
Петька, Нюра, Костя, растерянные и притихшие, смотрят на папу Алика. Никто уже не просит. Потом все поворачиваются и гуськом, неторопливо и с достоинством, удаляются.
– В последний раз, – говорит папа, покашливая. – В последний… Иди! Но смотри, если ещё раз…
Алик быстро вытирает глаза, кивает головой: «Да, конечно, если ещё раз…» – и пулей вылетает во двор.
Папа с облегчением вздыхает.
И. Пивоварова