Школьный бунтарь

Харт Калли

— Ты действительно думаешь, что теперь он будет защищать тебя? — С горечью спрашиваю я. Низко пригнувшись, я опускаюсь, чтобы оказаться на одном уровне с Джейкобом, лицом к лицу с ублюдком, который прижал меня к земле и изнасиловал. — Я так не думаю. Видишь ли, ты всегда был гребаным трусом, не так ли, Джейк? Твоя сила и бравада — жалкое зрелище. В глубине души ты всегда был... таким.

Он вздрагивает от неприкрытого отвращения в моем голосе.

Не отрицает этого. Не отрицает ни единого факта. Лишь опускает взгляд на свои руки и тихо плачет.

Глава 34.

—

Боюсь, ты застал меня в самом разгаре кризиса, — говорит Леон, дрожа от смеха. Но руки его крепко сжимают автомат. Они не дрогнули ни на дюйм. Ствол по-прежнему твердо нацелен мне в лоб. — Мы с Кейси только что уладили несколько проблем, не так ли, Кейс? Я просто давал ей понять, как сильно ненавижу ее за то, что она бросила мою задницу через СМС после четырех лет отношений. А потом приходила ко мне домой, ведя себя так, будто она все еще принадлежит этому месту, красуясь с этим гребаным Джейкобом Уивингом. Тебе это показалось очень забавным, правда, Кейси? Продолжай. Расскажи Алексу, что ты делала на вечеринке после его ухода. Я уверен, он просто умирает от желания услышать это.

Спокойно, постарайся выиграть время, притормози. Чем дольше я буду заставлять его говорить, тем дольше он не сможет никого убить.

— Мне бы не помешала история, — ровным голосом говорю я. — И чем же ты занималась, Кейси?

Девушка, которая только вчера угрожала мне на парковке, смотрит на меня умоляющими, отчаянными глазами.

— Сейчас это не важно, Леон. Что нам действительно нужно сделать, так это вытащить тебя отсюда до того, как появятся копы.

Она только что обмочилась, но, похоже, у Кейси все еще достаточно огня в венах, чтобы попытаться манипулировать своим бывшим. Но Леон знает ее лучше, чем кто-либо другой. Он имел дело с ней в течение четырех лет; видит ее насквозь, не упуская ни одного момента.

— О, пожалуйста, Кей-Кей. В ту же секунду, как появится возможность, ты вытолкнешь меня перед расстрельной командой. Ты просто ужасная гребаная актриса. Всегда была. Расскажи Алексу, что ты сделала после того, как он ушел с вечеринки, или я выстрелю тебе в твое злобное, уродливое лицо и сам все расскажу.

— Я... я переспала со своим парнем. На вечеринке. Большое дело, Леон. Люди постоянно перепихиваются на вечеринках.

— Где! — Кричит Леон. — Где ты переспала со своим парнем?

— В твоей постели, — шепчет она.

Глаза Леона полны безумия. Он яростно кивает.

— И вот что мы имеем. Ты трахнула Джейкоба, бл*дь, Уивинга в моей гребаной постели.

— Это должно было быть забавно, Леон. Господи, это была просто шутка.

— Забавно? Что ты за чертова психопатка такая? Какой же у тебя больной, извращенный ум, если ты думаешь, что нечто столь злобное и дерьмовое было

бы смешно?

— Все... все думали, что это смешно, — вздыхает она.

Леон замирает. Он смотрит на меня мертвым взглядом, но его внимание определенно сосредоточено на девушке позади него.

— Именно. Ты же всем рассказала. Использовала меня как источник развлечения. Ты высмеяла меня, выставила идиотом, и все смеялись вместе с тобой, потому что ты, Кейси гребаная Уинтерс, и если они не смеются вместе с тобой, то ты выделяешь их и разрываешь их жизни на части. Неужели ты не понимаешь? Думаешь, что люди поклоняются земле, по которой ты ходишь в этой школе, но это не так. Они боятся тебя. Ходят по яичной скорлупе, надеясь, что ты даже не заметишь их, потому что ты мерзкая, мстительная, злобная стерва.

Кейси не может держать язык за зубами. Она просто ничего не может с собой поделать.

— Ты думаешь, после этого тебя кто-нибудь полюбит? Ты же чертов псих, Леон! Убил половину гребаной школы!

— Вообще-то я убил восемнадцать человек. Ты никогда не была хороша в математике, — выплевывает Леон.

— Леон, то, что она так поступила, очень хреново, — говорю я, придвигаясь ближе. — Но мы с тобой оба знаем, что Кейси — кусок дерьма. Неужели она действительно стоит всего этого? Неужели она действительно стоит еще большего насилия?

Леон прищуривает глаза, поправляя автомат. На секунду вспыхивает надежда — он выглядит так, будто сомневается в себе — но затем он сжимает челюсти, его плечи напрягаются, и момент проходит. Его палец перемещается на спусковом крючке.

— Я думал, что именно ты поймешь это, Алекс. Ты же встречаешься с Сильвер. Киллиан, Сэм, Кейси... все они причинили ей боль. Как они могут навредить кому-то еще, если все они, бл*дь, мертвы? Как может кто-то из них снова смеяться над чужой болью, если их нет рядом, чтобы увидеть ее?

— Старик, ты прав. Эти ребята должны быть наказаны за то, что они сделали. Но это не значит, что ты должен вооружиться и отправиться...

— Убивать? — Его брови приподнимаются. — Все в порядке. Ты можешь это сказать. Я точно знаю, что натворил.

— Как ты собираешься жить со всем этим? — Шепчу я. — Когда ты закончишь и покрасишь все стены в этом здании в красный цвет? Как ты собираешься примириться с этим?

— Разве ты не смотришь новости, Алекс? — говорит он с горечью. — Бедный ребенок, который убивает половину своих одноклассников, никогда не живет. Я не собираюсь быть исключением из этого правила.

— Леон. Леон, пожалуйста, дружище. Давайте просто сделаем шаг назад на секунду. Сейчас мы едем со скоростью сто восемьдесят миль в час. Никто не может ясно мыслить.

— Так и есть. Впервые в жизни я встал и сказал, что с меня хватит. Хватит. Это самое ясное, что я смог придумать за долгое-долгое время. У меня нет никаких проблем с тобой, Моретти. Застрял в Роли всего месяц. Ты кажешься мне порядочным парнем. А сейчас тебе лучше уйти. Убирайся отсюда к чертовой матери. Останься в живых.