Школота
Шрифт:
– Это что за город? – проскрипела Докси, закончив полоскать рот водой из фляги.
– Город? Хе, давно нас городом не называли... Это бывший приграничный пост. А сейчас – Клоповка. Трапперы, пастухи, старатели иногда заходят. И фермеры бывают, когда надоедает у себя по закоулкам сидеть.
– Так, отлично. Мы на месте... Где шерифа найти?
– Шерифа? Так грохнули его еще лет двадцать тому назад. С той поры и нет больше.
– А кто городскую власть представляет?
Старуха довольно закудахтала:
– Кто может, тот и представляет! У нас обычно человек сто живет, не больше. Вот кто под себя
Докси встряхнулась. Понятно. Почти привычная картина для Приграничья. Каждый сам себе хозяин, порядка больше на военных базах, протянувшихся тонкой цепью вдоль чужих владений. А на Пустошах – каждый сам за себя и сборщиков налогов предпочитает разглядывать только сквозь прицел ружья. Зато сожрут любую возможную маленькую армию вторжения. А против большой будут партизанить, сколько сил хватит. За что господин император и не гоняет местную вольницу особенно. Лишь бы проходящие по их территории поезда не грабили.
– У тебя заправка? Значит, транспорт есть. Где купить или арендовать можно?
Поудобнее пристроившись в скрипучем кресле старуха важно надулась и закивала:
– Да, я тут хозяйка. Моя заправка, единственная на пятьдесят миль в округе, а то и дальше... А с транспортом тебе не повезло, деточка. Совсем не повезло... Ты бы час назад с неба свалилась, было бы проще. Парни как раз в кучу сбивались. А потом – раз, и будто никого в Клоповке отродясь и не было.
– Сбивались? Куда?
– Так рабов гоняют. Говорят, двое по местным фермам едут, жгут, насилуют, народ почем зря убивают! Вот наши и собрались отпор дать! Чуть меньше часа как умотали.
– Точно – недавно уехали?
Бабка оскорбилась. Вытянув костлявую руку ткнула за спину Докси пальцем:
– Вон наша колокольня. На нее ходики поставили в честь победы на плоскомордыми в прошлую кампанию. И ведь до сих пор тикают! Правда, минутная стрелка давно отвалилась, но часы пока различать можно. Я и говорю – было уже к восьми ближе, когда вся эта кодла засобиралась. А сейчас вроде как почти девять...
Боевики мрачно уставились на командира.
– Где теперь уродов искать будем?
Но Докси встретила эту мелкую неприятность абсолютно спокойно.
– Зачем ноги сбивать? Местные рабов ловят. Если поймают, сюда все равно вернутся, чтобы обмыть удачу. Или раны зализать. Значит, последние новости тут и узнаем. Все равно – транспорт ёк, следопытов и проводников не докричаться, так что идем в кабак. То есть – в штаб. Будем там заседать... Эй, почтенная, я уже поняла, что выпивкой у вас только клопов травить. Но со жратвой-то хоть как?
Старуха лишь показала большой палец.
– Понятно. Скотоводы кругом, мясо должно быть приличным. Пошли, девчата. Я после этих кульбитов завтрак, Обед и ужин под ближайшие кусты сгрузила. Жрать хочется – мочи нет... А когда аборигены припрутся, вот тогда мы полномочия и предъявим. На рабов нам пофиг, а артефакты и все полезные безделушки выгребем. И пусть кто попытается против чего вякнуть...
Проводив гостей хитрым взглядом хозяйка заправки вернулась к любимому времяпрепровождению – поскрипывало кресло-качалка, дымила трубочка, плыл над пустой дорогой заунывный мотив. Прервавшись на секунду бабка еще раз полюбовалась пробитой через деревню просекой и ощерилась в беззубой улыбке:
– А и хорошо ведь получилось. И вид лучше... А банку эту железную я найду куда приспособить. Может, под гостиницу переделаю. Или для себя оставить?..
Болото проскочили вполне себе удачно. Правда, несколько раз Володя думал, что именно сейчас их надувные колеса скажут финальный “пуф” – и все, куковать посреди бесконечной ряски до смерти от голода. Или комары дожрут. Кстати, с комарами как-то неудачно вышло. Мохнатая жопа на комаров внимание не обращала, те не могли сквозь шкуру пробиться. Маша себя чем-то эдаким побрызгала и потом лишь рулила, весело посмеиваясь над пассажиром. А вот впопуданцу не повезло. Пшикалка на нем закончилась. Поэтому всю дорогу до сухой земли Владимир только и успевал шлепать себя по самым неожиданным местам. И когда таратай выкатил все же на травку – морда у генератора идей походила на только что переболевшего оспой в тяжелой форме. Вся в волдырях и чешется.
– Так, вон до того лесочка мы докатим потихоньку, а там надувашки надо менять. Ползем, как черепаха. Ну и потом останется лишь молиться.
– Оторвались же? – удивился Володя, намочив тряпку и вытирая лицо.
– Это мы от двух отрядов чуть-чуть в сторону подали. А слева загонщики никуда не делись. И если нам не повезет – то придется проверить, у кого глаз лучше.
– Может, я тогда поведу? Ты ведь если из наемников, то стрелять должна неплохо.
– Нарулишь ты, ага. Гробанемся на первой же канаве. Это раз. С длинномерами я дела почти не имела, обычно или холодняк, или что-то маленькое под юбкой. Это два. Ну и пока тебе везет, тебе и шмалять. Это три.
– И если везение закончится?
– Тогда вот тебе классная штука, Фашид в свое время разжился. Граната называется. Вот эту хрень выдираешь с мясом и тушку кидаешь. Через пять секунд – бабах.
Парень побаюкал в ладони тяжелый рубчатый “фрукт” и уточнил:
– Кидать куда?
– В баул, где заряженные склянки еще будут оставаться. Чтобы гарантировано нас прикончило. Потому что если живыми к ребятам попадемся, то это будет не просто обидно. Это будет твоей самой большой ошибкой в жизни.
Пристроившись на жесткое сиденье Владимир лишь хмыкнул:
– Пока главная моя ошибка – это одному уроду помочь от крыс отбиться и домой вернуться. Вот это – да, это была засада.
– Зато мир повидаешь... И попробуй только шальную пулю словить, гений криворукий. Ты мне живой нужен, чтобы ошейник снять. Понял?
Володя лишь молча отсалютовал ружбайкой и проверил, не ослабли ли ремни. Предстояло еще катить до леса, а там ворочать колеса, переобуваясь перед дальней дорогой.
<