Шкура лисы
Шрифт:
Есть и вторая основа для такого различия. Разведчику или наблюдателю в отличие от шпиона-нелегала наплевать на следы, которые после него остаются. Следами он обеспокоен настолько, насколько они мешают поиску. Практически он ограничивается обычной маскировкой.
Нелегал в нашем условном понимании занят как раз и прежде всего заметанием своих следов, у него неистребимая подозрительность, хронический комплекс преследования. Он совершает преднамеренное, тщательно спланированное в деталях и вполне рассчитанное вторжение в чужое, скажем так, владение, чтобы получить нечто, что не может быть получено извне. Нелегал сосредотачивается на том, чтобы не оставлять никаких признаков своей работы, ничего, что могло
В большинстве случаев разведчик - это государственный служащий, даже в солдатском звании защищенный государственным флагом.
Нелегал - индивидуальный предприниматель, частник, которого заранее предупредили, что его знать не знают, если он провалится. Впрочем, в случае успеха его тоже, вероятно, не захотят потом знать... Расплатившись, наемником будут брезговать. Чаще всего, из зависти к успеху и денежному вознаграждению.
На приведенных различиях и покоится тактическая терпимость к разведчикам или агентам-наблюдателям, которая совершенно не распространяется на шпионов-нелегалов и на то, что они вытворяют.
Получая работу нелегала, приходиться тщательно взвешивать весьма сложный комплекс шансов на успех и провал. Наемник в этом случае ставит себя вне закона, последствия чего, вполне вероятно, предусматривают и военно-полевой суд с расстрельным взводом в чрезвычайных обстоятельствах.
Конечно, работодатель и нелегал спланируют ход операции так, чтобы избежать или минимизировать число контрольных проверок, на которые можно нарваться. Нелегал должен быть уверен или почти уверен, что его легенда, а также документальное и прочее оснащение её подтверждения, то есть свидетельства его "подлинности" самодостаточны, они качественны и "выстоят" все экспертизы.
Есть, конечно, общепринятая сумма приемов осуществления проникновения для разных его этапов. Затеряться в окружающей обстановке, притереться к ней, смешаться с толпой. В том числе, кстати сказать, и в Интернете. Не выделяться манерами, одеждой, выговором, даже уровнем алчности и бесстыдства, например, и тому подобное. Оставлять минимум "бумажных" следов, поскольку любой клочок, даже трамвайного билета, может стать поводом к массированной охоте за нелегалом. Вовремя почувствовать, что следы оставлять вынуждают преднамеренно, чтобы, во-первых, спровоцировать нарастание тревоги, в результате чего шпион попытается запутывать их, и тем, во-вторых, умножит настолько, что они сами по себе обозначат цель выполняемого задания...
Однако, эта, назовем её внешней, угроза обнаружения - не превалирующая. Нелегал тянет за собой хвост "тыловой" опасности предательства в собственном лагере.
В бизнесе добывания и защиты секретной информации, в особенности, если речь идет о намерениях или планах, неминуемо присутствует политика, даже если вместе работают только два человека - наниматель и шпион по найму. Политика взаимоотношений такого сорта людей по определению отравлена полным отсутствием взаимного доверия.
Каким бы осторожным и предусмотрительным агент не был, он практически лишен защиты, если далеко-далеко и в неизвестный ему момент работодатель или шеф затевает коммерческую, политическую или карьерную интригу. Сделает, скажем, ставку на провал своего агента в качестве завуалированной взятки или встречной услуги некоему партнеру.
Бонзы от силовых структур, получившие пост в результате политических интриг или семейных связей, переполнены чувством собственной значимости и потому, хотят они того или нет, склонны оформлять его внешними проявлениями. Они-то и представляют опасность. Выскочки чванливее балерин и теноров. Стоит "некоему в штатском", предположительно с генеральской звездой под наплечниками пиджака, появится в тусовке и - ничего, конечно, не переменилось, но переменились все. "Он" упивается самоиндуктирующимся полем настороженности, удивления, почтения и других чувств и ощущений, в основном - гнусных, конечно... Возникает сговор многозначительности. Остальные потом говорят: "Знаете, с кем я общался?"
В полной мере это относится и к директорам корпораций, ответственным за операции по так называемому "уничтожающему проникновению" конкурентов в промышленные, коммерческие и финансовые структуры с целью поглощения или, хотя бы, разложения изнутри их самих или их ресурсов и рынков.
Тень ореола рискового человека осеняет владельца всех тайн и властелина секретного подразделения. Но этот человек, если и рискует, то лишь собственными кадрами. Людьми разведки платят, ими же дают сдачу, обменивают словно валюту в зависимости от страны, как говорится, пребывания.
Случается и хуже. Многие агенты, даже очень многие, провалились потому, что их подвела, назовем это так, неосторожность начальства или работодателя, замешанная на мести, разочаровании, личной неприязни, даже мелочной зависти. Скажем, к новациям в методах работы, заработкам, квартире, написанной книге, игре на губной гармошке или скрипке, удачной рыбалке, шевелюре или красивой жене...
Агент слишком хорош или слишком плох - особо опасное мнение, административная ядовитость которого обеспечивается прибавлением к прилагательному слова "слишком". Сорвавшись с языка, произнесенное, или написанное на бумаге, не важно, оно становится объективным, а нелегал покойником заранее. Работает слишком хорошо - несомненно двойник. Слишком плохо - трус или пентюх. В обоих случаях приговор: делу опасен, подлежит отзыву. Как именно, неважно. Допустимо и в направлении царства Божия.
Разведка не индивидуальное предприятие, хотя Алексеевские профессора готовили своих курсантов в шпионы по найму именно как индивидуальных предпринимателей. Шпион работает для других, его хозяин - правительственная или корпоративная контора, существующая в сложной системе подобных же организаций, вынужденных время от времени выполнять также и общие задачи. А действуя вместе, они неминуемо соревнуются и вырождаются в подобие примитивных племен, грызущихся за делянки с информационными гнилушками. Сотрудничество - расслабляющий фактор, морально он опаснее вражды. Зазевайся или повернись спиной, союзник обберет твою корзинку, чем и порадует собственное начальство. Тараканьи дрязги между мушкетерами короля и гвардейцами кардинала, возникающие по темным углам и довольно часто без ведома их хозяев, только подражание интригам "высшего порядка".
Нелегалы наших дней и нашего века выполняют свои задачи вместе с другими и для других - часто неизвестных им самим, лишенных индивидуальности людей. Заказчики управляют жизнями наемников с полнейшим равнодушием к их участи и руководствуясь собственными потребностями, да и капризами исключительно.
Среди прочих рутинных мер техники шпионской безопасности уже указывались такие как минимизация личных рабочих контактов и децентрализация сети, а также изоляция её от агентов связи. Однако, при самой максимальной изоляции друг от друга всех ячеек сети личностные контакты, пусть редкие, даже посредством тайников, неизбежны. Нелегал не в состоянии выполнить подряд в социальном вакууме. Опасность при этом таиться не только в том, что рабочее общение подметит противник. Контакт нелегала со "своими" агентами, случается, вдруг приобретает неведомую ему политическую окраску в глазах его же нанимателя или кого-то, кто имеет дело с этим нанимателем по другим поводам.