Шкуркина солянка
Шрифт:
– Нам Ленка Гречкина про взрыв позвонила. Они в общаге с девчонками гуляли и ее за добавкой отправили, она спичку короткую вытащила. Только до 'стекляшки' выскочила, сразу же и бабахнуло.
Тут парни начинают, перебивая друг друга будто их прорвало, рассказывать.
– Мы как узнали, сразу же прилетели как могли...
– Таксиста еле уговорили, не хотел ехать...
– Боялся, что на месте убьют, если заметят что он чурка...
– Корейцы молодцы, куртки с пиджаками посбрасывали, галстуки на руку намотали как повязки и помогать спасателям начали.
– Ну и мы с ними...
– Тебя, Серега, быстро нашли...
–
– Да, точно. Только днище в хламину разлетелось, а так даже рабочий оказался, просто не верится...
– Мы когда у твоих родителей были, его попробовали. Работает...
– Ребята, прекращайте! Не видите, что ли, каково ему сейчас?
– Ольга наклоняет голову, заглядывая мне в глаза
– Да нет... Все нормально... Я просто... Я просто правда не знал... Как оно было...
А в голове, как стробоскоп, яркой вспышкой крутится одна мысль: 'Не поехал!'. Отправься я тогда с ребятами, все было бы нормально, все было бы как и раньше. Я был бы здесь, живой, строил бы планы на жизнь, женился, растил бы детей... Не поехал, и жизнь перевернулась, и больше здесь меня нет. И никогда больше не будет. Ни с друзьями, ни с родителями. Родителями...
– Как мои?
– выдавливаю из себя.
– Мама держится, не показывает, как ей тяжело. А вот отец постарел резко, непривычно было его таким видеть
– Ясно...
Долго молчим, каждый о своем
– Сереж, Сережа, - Оля несильно трясет меня за плечо.
– Да?
– Ты знаешь, нам наверное уже пора.
Оглядываюсь. Стены подсобки быстро растворяются в воздухе, тая как дымка, и обнажая знакомый уже до тошнотиков пустынный пейзаж.
Первым прощается Жорик.
– Ну ты давай, забегай. Ты же знаешь, для тебя у меня всегда пиво найдется
Не спеша уходит, направляясь к стоящей вдалеке одинокой фигурке в белом платье и букетиком в руках.
– Так и не подошла. Гордая.
– Кто?
– Ленка твоя
– ???
– Баклан ты, Серега... Извини, нехорошо так о покойных, но тут иначе не скажешь. Она же за тобой хвостиком бегала, с первого курса. Все ждала, что ты к ней подойдешь.
– Но она же...
– Я и говорю, баклан. Серега Шапкин как-то сумел разузнать, кто про Ленку слухи по институту пускает, Колюню этого со своими друзьями спортсменами встретил и так ушатал, на нем места живого не было. А потом я еще добавил. Как ты умудрился фантазиям этого спермотоксикозника поверить, не понимаю. Ему же ни одна девчонка в институте не давала, чмошнику.
– Но я же...
– Знаешь, Сережа, как нам девчонкам туго приходится, когда кто-то начинает помелом мести про нас всякое?
– Оля вздыхает, - Даже если ничего не было, оправдываться бесполезно, все равно не отмыться.
Память услужливо подсовывает мне про квартиру, про эпичный забег по аптекам... Да уж, окажись там в квартире Колюня... Нет, даже и думать об этом не буду, все равно в голову приходит только мост, река Хан, перерождение. Бррр...
– Она после твоих похорон месяца три как будто почерневшая ходила, как привидение. Только-только отходить стала, поверила, что жизнь продолжается.
– Да чего вы на Серегу насели?
– молчавший до сих пор Славка обводит всех взглядом, - Ему и так несладко. Кстати, как тебя в твоей новой жизни то теперь зовут?
– ЮнМи.
– Вот что, ЮнМи, ты главное не дрейфь. Мы тебя знаем, ты по любому прорвешься. Может быть ты где-то в чем-то и правда баклан, но парень ты шустрый и упорный, дорогу в светлое будущее себе пробъешь обязательно. А сейчас извини, нам действительно пора, если не хотим тут навсегда остаться.
Молча прощаемся, обнимаемся, пожимаем руки. Долго смотрю им вслед, в их удаляющиеся спины. И вдруг тяжко наваливается ясное понимание, что это все. Это последняя наша встреча. Больше я их не увижу. Никогда. Даже во сне. Когда они уйдут, исчезнут из виду, оборвется последняя нить, связывавшая меня с прежним миром, с прежней жизнью. И останутся лишь одни воспоминания...
И я срываюсь с места, бегу им вслед, крича на ходу
– Ребятааааа!!! Подождииитеее!!! Я с ваа-амии-и?
Но ноги вязнут в черном песке, встречный ветер забивается в легкие, не давая дышать, а силуэты моих друзей сперва теряют четкость, а потом и вообще сливаются с серовато черным фоном. Вот и все, я один. Только я и пустыня.
Ну почему? Почему я тогда с ними не поехал?
.........................................................................................................................................................
С резким, мучительным вдохом открываю глаза. Темная комната. Замечаю сидящую на коленях возле моей головы СунОк. Она вытирает мне лицо сухим полотенцем. Заметив, что я проснулся, она протягивает мне чашку
– ЮнМи, вот возьми, попей водички.
– СунОк, почему ты не спишь в такое время? Почему ты сидишь со мной?
– Ты говорила во сне. Такое. Непонятное. Еще плакала. И кричала так, будто умирала. ЮнМи, мне было страшно за тебя. Но теперь ты проснулась, теперь все в порядке, это был лишь дурной сон.
– Да, точно, дурной сон, - беру у СунОк чашку, и медленно пью.
– Заешь, ЮнМи, иногда мне кажется, что во сне к тебе возвращается память, и ты вспоминаешь ту, прежнюю жизнь, до аварии. И тогда мне хочется, чтобы эти воспоминания никогда к тебе не возвращались. Потому что может так получиться, что когда-нибудь эти воспоминания не отпустят тебя, заберут к себе полностью. Что ты не захочешь возвращаться к нам с мамой и останешься в них навсегда.
Молча протягиваю сестре чашку.
– И пожалуйста, не бегай больше во сне пить пиво к этому, кто там у тебя. Если так хочется, что не можешь терпеть, лучше попроси у меня, я тебе наяву куплю настоящего.
– Ну что ты, СунОк, ни к кому я никуда не бегаю, и никого у меня нет. Только ты и мама, одни вы у меня остались на всем белом свете. Спасибо вам что заботитесь обо мне.
Пристраиваю голову на колени сестре, и свернувшись калачиком, тихо и незаметно проваливаюсь в темноту без тревожных сновидений.
Время действия: утро.
Место действия: дом мамы ЮнМи.
Стою, чищу зубы, думая о начавшемся дне, о делах, которые предстоит сегодня сделать. После пережитого ночью в душе остался непонятный осадок. Ладно, сон он и есть сон. Завтра у парней дебют. Интересно, в каком они состоянии будут сегодня на генеральной репетиции? Впрочем, она запланирована на три часа, уж очухаются к этому времени-то? Менеджер, надеюсь, следил за ними? Не дал дойти до состояния свинячьего визга...