Шквальный ветер
Шрифт:
– Да просто чтобы помочь летунам, - пожал плечами Русанов.
– У них же авария.
– Аппараты я у вас конфискую.
– Вы нарушаете международную конвенцию. Еще президент Черчилль предупреждал, что с журналистами лучше не связываться. А он был далеко не глупый человек, - перешел Анатолий на веселый тон.
– Я должен проверить, что за подарок вы приготовили президенту...
Потом были допрошены Белла, Валентин, Махмуд и Сайфутдин.
Магарамов, кажется, успокоился, приказал конвоиру отвести четверых мужчин в соседний дом
На другое утро, как и предполагал Анатолий, его посадили в машину, на глаза надели повязку и повезли. Через час он уже сидел перед президентом Ичкерии, пытливо разглядывающим своими проницательными черными глазами русского журналиста.
После приветствия и объяснения цели визита Русанов ждал ответного слова генерала. По блеску глаз и едва заметной улыбке в уголках тонких, присущих жестоким и коварным людям губ, было заметно, что тот доволен: популярность его растет - даже в стане врага немало людей, сочувствующих ему и его борьбе.
– Я знаю вашу газету, - заговорил наконец Дудаев.
– Рад, что она оправдывает свое название демократической и не печатает статьи под диктовку ваших лживых высокопоставленных начальников. Большое спасибо и за редакционный презент. Я ещё не успел обзавестись таким аппаратом. При первой возможности постараюсь им воспользоваться. Теперь слушаю вас.
– Господин президент, войну, которая ведется второй год, никто не одобряет, я имею в виду народ. Устали и российские войска, и ваши. Наконец-то наш президент выразил желание вести переговоры лично с вами. Как вы восприняли это заявление?
– Я не верю Ельцину, - категорично и твердо ответил Дудаев.
– Он опять пришлет на переговоры клерков, которые не правомочны подписывать договоры между суверенными странами. Чечню он не считает государством, а чеченский народ не желает больше быть колонией России.
– Но наш народ требует прекращения войны, и Ельцин заявил, что к 16 июня, дню президентских выборов в России, военные действия будут завершены. Этому можно верить, потому что и от этого будут зависеть результаты голосования.
Дудаев усмехнулся, большим пальцем чиркнул по тонкому усу, будто он мешал ему.
– Поживем, увидим. До шестнадцатого июня осталось совсем немного. Он не успеет вывести войска. А мы прежде всего требуем вывода войск, предоставления Ичкерии полной свободы. Россия грозится нас изолировать. Значит, надо установить прочные границы. А как? По каким рубежам? Ставропольские казаки хотят отобрать наши лучшие земли. Мы, разумеется, их не отдадим. Значит, снова война?
– Но надо вначале закончить боевые действия, а потом разбираться со спорными вопросами.
– Пожалуйста, мы согласны. Только пусть вначале Россия выведет свои войска. Без этого никакого решения спорных вопросов не может быть. И коль Ельцин заявил о прекращении войны к президентским выборам, пусть выполняет свое решение...
Логика Дудаева была
– Господин президент, недавно ваши боевики взорвали склад ГСМ на аэродроме. Сгорело несколько складских помещений и близлежащих домов. Ведь это ваш, чеченский аэродром, ваши чеченские склады. Их вам же потом придется возводить заново. Как вы относитесь к подобным актам?
– Хорошо отношусь, - улыбнулся Дудаев.
– Патриоты делают свое дело, уничтожают то, что захватили русские. Потом мы все восстановим...
Они проговорили с час. Затем Анатолия отвезли в Шали, где его встречали Валентин и Белла.
– Все в порядке. Интервью взял. Думаю, интересное. Подарок вручил. Генерал остался доволен. А что у вас?
– Тоже нормально. Магарамов вернул ваш телефон, - ответил Валентин. То ли она его уговорила, - кивнул он на девушку, - то ли... Но предупредил, что в следующий раз отберет, если и ему не привезете такой.
– Привезем, обязательно привезем, - пообещал Анатолий, думая о том, сработает ли их "подарок" и когда.
21.
Русанову снилось, что он летит на вертолете в узком горном ущелье, лавируя из стороны в сторону, чтобы не столкнуться с каменными глыбами. Валентин рядом, он тянет ручку "шаг-газа", чтобы увеличить скорость полета, а вертолет еле ползет, двигатели чихают от натуги и вот-вот заглохнут. А где-то вверху, за облаками рыщут истребители. Надо во что бы то ни стало уйти от них. Внизу - Чечня, он видит сквозь лобовое стекло боевиков, грозящих кулаками и стреляющих вверх. Если саданут из крупнокалиберного пулемета, экипажу хана.
Внезапно облака впереди исчезают, а вместо них отвесно поднимается вершина громадной горы. Вертолет кренится влево, чтобы обойти её, но рядом откуда-то появляется истребитель с турецкими опознавательными знаками. В его кабине - Магарамов. Он улыбается, показывает Анатолию большим пальцем вниз: дескать, с какой атаки вас сбить?
Валентин бросает вертолет вправо, но поздно. Глухо хлопают очереди, прошивая обшивку.
"Попал, сволочь!" - кричит Анатолий Иванкину и в страхе просыпается.
В комнате тихо, если не считать храпа Валентина да посапывания его второго пилота и бортрадиста.
"Надо же, какая хреновина приснилась", - думает Анатолий. Полеты на "вертушках" снятся довольно часто, но чтобы его атаковали истребители да ещё с Магарамовым в кабине - такого не привидится и с похмелья.
Русанов не верил в приметы. Но в вещие сны верил. С детства. Лет в четырнадцать ему приснился странный сон: будто бредет он ночью по улице. Светит большая яркая луна, и роса на траве отливает серебром. Красиво и интересно наблюдать: когда ударишь по траве, огненные отблески рассыпаются вокруг.